Лёд и пламень - Максин Барри (1996)

Мэрион побледнела. Она никогда не любила собак, особенно с тех пор, как в шестилетнем возрасте ее укусила овчарка. И вот теперь внезапно она оказалась в окружении целой рычащей своры. Собаки казались ей огромными и страшными, как волки. Она вскрикнула от страха и с отчаянием огляделась вокруг, ища, куда бы убежать.

— Стой, Джип! Назад, Фифи! Мадам, да придержите же наконец ваших собак!

— Моих собак! Их только две. Это ваши задиры.

Мэрион похолодела. Одна из борзых, уворачиваясь от рычащей овчарки, налетела с разбегу на ее ноги, и Мэрион издала испуганный крик. Все это произошло в какие-то секунды, но Хэдриан уже бросился на помощь.

— Держитесь! Я вам помогу.

Мэрион повернула голову в направлении голоса и увидела высокого мужчину с очень красивым волевым и в то же время мягким лицом, который рванулся к ней, отпихивая в сторону огромных собак, словно они были не больше болонок. Он протянул ей свою руку, и она ухватилась за нее не раздумывая. Но, хотя он сильно потянул ее к себе, она не смогла сдвинуться с места: рычащие и лающие псы сбились вокруг нее в какой-то вертящийся клубок. Мэрион закрыла глаза, чтобы не видеть их белых страшных клыков, и пошатнулась, почти теряя сознание.

Хэдриан, который любил и понимал животных, знал: все, что женщина должна сделать, это отпихнуть собак в сторону, и они пропустят ее — ведь они вовсе не интересовались ею. Но она была явно парализована страхом. Тогда быстро, но мягко он оттолкнул коленом в сторону одну из собак и, приблизившись к женщине, подхватил ее на руки, приподняв повыше над сворой рычащих псов. Небольшого роста и худенькая, она, несмотря на свои высокие каблуки, едва доставала ему до плеча.

Мэрион отчаянно вцепилась в мужчину, держащего ее, все еще крепко зажмурив глаза. Она уткнулась лицом в плечо своего спасителя, как в детстве на руках отца.

Когда они оказались на безопасном расстоянии, ее глаза медленно раскрылись и встретились с его. Глаза у него были не голубые, а скорее сизые, цвета грозовых туч или голубиной спины. Обаятельные морщинки расходились лучиками в углах их. Она не сразу ослабила свои руки, обвившиеся вокруг его сильной загорелой шеи, повыше белоснежного воротничка. Сердце ее зашлось, словно она только что скатилась с высокой горы на санях.

А Хэдриан продолжал идти. Ему не хотелось опускать ее, хотя он и знал, что уже вполне может сделать это и что нелепо держать ее на руках дольше. Наконец он медленно, с явной неохотой, позволил ей выскользнуть из его рук. С той же неохотой Мэрион поставила ноги на тротуар и обнаружила, что колени у нее слегка дрожат. Но от испуга или от того, что сделал этот человек, улыбающийся ей сейчас, она не могла бы точно определить.

— Благодарю, — сказала она со всей искренностью. — Я и в самом деле очень испугалась.

— Они бы все равно не тронули вас, — произнес он чуть низковатым и хриплым голосом. — Они вовсе не интересовались вами.

Мэрион широко раскрыла глаза, очарованная этим голосом. Она никогда не слышала такого, и дело было не только в акценте. Глубокий, но мягкий и полный жизни, голос действовал на нее завораживающе и сразу успокоил ее взвинченные нервы и помог сердцебиению вернуться к норме.

— Я понимаю, — промолвила она смущенно, — умом. — Мэрион притронулась ладонью ко лбу. — Но вот тут… — И, приложив руку к сердцу, с улыбкой покачала головой.

Хэдриан засмеялся.

— Извините. Я смеюсь не над вами, честное слово. Но это… — Он повернулся и посмотрел на шумную неразбериху, все еще продолжавшуюся у них за спиной, и засмеялся снова.

Мэрион понравился его смех. Он был сочный и такой естественный. Она тоже засмеялась с облегчением. И тут же спохватилась, что, должно быть, выглядит ужасно растрепанной. Она поправила рукой выбившуюся из пучка прядь волос и украдкой расправила помятую юбку.

— Ну, как вы себя чувствуете? — спросил Хэдриан с участием.