Будь со мной - Джоанна Бриско (2008)

В нескольких окнах загорелся свет. За парапетом прошипел автобус. И все. Тишина. Только мы, деревья и ягоды, выглядывающие из-под снега.

Она продолжала говорить, голос удивительный, околдовывающий.

Я почувствовал напряжение между ног.

— У меня руки замерзли, — сказала она.

— Где же ваши перчатки, замерзшие лапки? — улыбнулся я, но над душой нависло ужасное ощущение измены. — Суй эту мне в карман.

Я снова взглянул на нее. Она смотрела прямо перед собой, упрямо, строго. Мысль о том, что можно прикоснуться к этой алебастровой коже, казалась почти невозможной, но, с другой стороны, вот же она, совсем рядом, рассуждает на тему внебрачного секса таким тоном, которым могла бы читать ребенку сказку на ночь.

Она опустила руку в глубокий карман моей куртки. Пошевелила пальцами, устраиваясь там поудобнее, ткань подкладки мягко прошлась по тазовой кости. Снова замерла. Интересно, подумал я, это движение было вызвано ходьбой? Тут я почувствовал какое-то шевеление в кармане, как будто она растопырила пальцы и снова их сжала. Пальцы как бы случайно прошлись по мне мелким уверенным движением. Нервы наверху бедра ожили.

— Давай сядем, — сказал я и кивнул в сторону заснеженной скамейки. Мы уселись на гору снега под деревьями, ощущение было такое, словно мы попали в белоснежную пещеру, и наше дыхание, слившись, превращалось в стену, загораживающую нас от всего остального мира. Мы были одни. Одним движением я прижал к себе ее хрупкое тело и попытался снова поцеловать. На этот раз она не осталась безучастной. Кровь бросилась мне в голову. Несколько секунд мы целовались словно во сне, жарко, жадно, потом она отвернулась.

Она отвернулась, но рука ее все еще находилась в моем кармане и двигалась кругами, отчего кровь закипала. Закружилась голова. Она прекратила движение, вскинула бровь. У меня разжались губы. Я снова замер. Ее рука с вытянутыми пальцами осторожно двинулась к уголку кармана, ногти так медленно прошлись по ткани, что у меня по телу пробежали мурашки и я чуть не вскрикнул. Я обнял ее сильнее, так что ее лицо оказалось прижатым к моей шее. Ее рука замерла.

— Не шевелись, — прошептала она.

— Нет, — сказал я, но в ту же секунду почувствовал, что она укусила меня в шею под затылком. Этот маленький бледный призрак впился мне в кожу, причинив неожиданную боль. Я захлебнулся негодованием, вскрикнул; она сжала зубы сильнее, не отрывая рта до тех пор, пока боль не сделалась такой острой, что перестала ощущаться, породив волны наслаждения.

Соскользнув с ветки, на нас упал снег. Она зачерпнула его ладонью и приложила к моей шее, тихо засмеялась, когда холод иголками впился мне в кожу. Я повернулся к ней. Я больше не мог бездействовать. Каждая клетка моего организма требовала взять инициативу в свои руки. Но если я шевельнусь, она остановится. Она спокойно рассматривала меня, глаза с синими тенями внизу в зимнем свете казались странными, но красивыми. Она молчала, полные губы были сжаты, пока она волнообразно водила рукой по моему бедру, отчего дыхание у меня участилось и сделалось сбивчивым. Это было невыносимо. Я повернулся к ней всем корпусом и заключил в крепкие объятия. Она аккуратно прижалась головой к моей шее, но рука ее перестала двигаться.

— Пожалуйста, — тихо сказал я.

Крушение мира пришло в виде коротких слов, произнесенных жизнерадостным хрипловатым голосом:

— В другой раз, — шепнула она.