Будь со мной - Джоанна Бриско (2008)

В памяти незваным гостем всплыло воспоминание. Кровь прилила к низу живота, когда я вспомнил руку, скользившую по моему бедру, острую боль на шее, превратившуюся в сладостное удовольствие. Мне захотелось рассказать. Захотелось удивить его, поразить, ошеломить. Я залпом выпил бокал терпкого красного вина. Потом еще один. Тепло поднялось по хребту до мозга, отчего в голове стали складываться различные сценарии развития событий. Разве легкий тайный роман на стороне (секреты, торопливые встречи на квартирах, поспешные сборы) не привнесет в замужество восхитительный привкус живости? Это было бы как хобби, каждый день добавляющее новую жемчужину в коллекцию.

— Рассказывай, — сказал я, улыбаясь, оттягивая время, когда надо будет залпом выпалить признание. Это при условии, что Катрин еще не разболтала.

— …не стоит. От перенапряжения.

— Понятно.

— Никогда еще такого со мной не было, — неожиданно рявкнул МакДара и так ударил по столу, что подпрыгнула солонка. Я рассмеялся. — Я делаю вещи, которыми последний раз занимался в девятнадцать лет. Наша эпоха коммуникационных технологий — это кошмар какой-то, Ричард. Если я не звоню по 1471, я проверяю чертов автоответчик, факс, мобильник… голосовую почту, свой почтовый ящик.

— Я ведь говорил тебе прекратить с ней всяческие контакты, — я придал лицу самый строгий вид. — Она часто тебе пишет по электронке?

— По электронке — да, но нормального живого человеческого общения нет.

— Ясно, — сказал я. — Рассказывай дальше.

— Я не могу… не могу спать. Ты помнишь, чтобы я когда-нибудь не мог заснуть?

— Нет, — я покачал головой. — Ты же храпливый бородавочник, страдающий сонной болезнью.

— Вот именно.

Кабинки начали наполняться людьми, помещение заволокло дымом. Мы поели отличной пасты и безвкусной рыбы в масле. Я заказал еще вина.

— А Катрин? — осторожно закинул удочку я, сердце забилось учащенно. — Она не говорила ничего? Ну то есть… — я многозначительно замолчал.

— Да нет, — безразлично ответил МакДара.

— Понятно… — сказал я.

Засмеялся. Стал подталкивать его к очередным признаниям, пытаясь угадать, какие нездоровые привычки появились у него в последнее время, начал безжалостно подтрунивать над ним, придумывая новые извращения, которыми он мог бы страдать. Выпил еще вина. Окна ресторанчика с наружной стороны были залеплены снегом. Заходили все новые люди, они тяжело дышали и оббивали снег с обуви. Строгие официантки хлопотливо сновали между столиками, забитыми крикливыми посетителями, атмосфера была праздничной. И у меня поднялось настроение, как у камикадзе, летящего на смерть. У меня-то еще была отсрочка на пару дней, правда, грехи мои несколько приумножились и организм был отравлен неудовлетворенной похотью. Но помимо простой похоти было и другое чувство — изумление, вызванное тем, насколько сильное желание вызывала у меня странная викторианская дева. По венам, как яд, распространилось хмельное веселье. На загривке опять почувствовалась боль.

— Так что, изувер, сколько разрешаешь завтра имейлов послать?

— Два, — рассеянно ответил я. — Когда ты с ней встречаешься?

— Днем. В три часа, — сказал МакДара и раскрыл свой ежедневник. — Она прямо тут написала, — хохотнул он.

Я придвинул ежедневник к себе. «И если встретимся, то улыбнемся»[31] было написано в нем. Почерк мелкий, непримечательный.

— Это же цитата! — воскликнул я. — И для такого троглодита, как ты. Что, эта женщина любительница почитать? — спросил я, и мысли сразу полетели к Сильвии, я вспомнил, как она всегда ведет себя по-книжному, вспомнил ее губы, их прикосновение к моей шее. — Как же ты с ней общаешься, МакДи? — поддразнил его я.

— Слушай, заткнись, — огрызнулся МакДара. Помолчал смущенно, потом сказал: — Отдай.

— Ты бы лучше книгу какую-нибудь почитал.