Отель Вавилон - Имоджен Эдвардс-Джонс, Мистер X (2008)

— Нет, — говорит Деннис. — Просто мы должны соответствовать неким требованиям, вот и все.

— Ну ладно. — Патрик смеется.

Их разговор прерывается подобием песни, льющейся со стороны лестницы: «Да-да-да-да-да-да, Нью-Йорк! Нью-Йорк!» Мы поворачиваем головы и видим вышагивающую по ступеням, точно танцовщица, сумасшедшую женщину. На ней махровый халат, но он не запахнут, а под ним совершенно ничего. «Да-да-да-да-да-да», — поет она. «Да-да-да-да-да-да». Сгибает ножку в колене. «Да-да-да-да-да, Нью-Йорк! Нью-Йорк!» Мы с Деннисом так ошеломлены, что застыли на месте. Патрик продолжает чистить туфлю, но его взгляд прикован к женщине, а рот раскрыт. Она же как будто никого не видит и не замечает, куда идет. Смотрит перед собой, голова высоко поднята, в глазах демонический свет. Создается впечатление, что она затерялась в мире шоу-бизнеса. Лицо белое как простыня, под глазами ярко-красные мешки, сильно осветленные волосы стоят дыбом. Картина, быть может, показалась бы смешной, если бы не была столь ужасной.

Женщина продолжает спускаться по ступеням, не прекращает петь «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и театрально сгибать ноги. Я оказываюсь в поле ее зрения и словно становлюсь ее зрителем — единственным. Женщина покачивает голыми бедрами и стягивает с руки воображаемую перчатку, точно стриптизерша в ночном клубе. Поднимает ее над головой, бросает в меня. И, поскольку я не спешу поднять вещицу, как будто огорчается. «Нью-Йорк, Нью-Йорк!» — поет она. Потом вдруг резким движением скидывает с себя халат. Стоит передо мной совершенно голая и вопрошает:

— Вот так поинтереснее, правильно?

Раздается звонок лифта, и в вестибюль выходит человек в костюме. Он не сразу замечает обнаженную женщину — увлеченно поправляет галстук. Когда же его взгляд падает на нее, клиент резко тормозит и смотрит на чокнутую во все глаза. Она не обращает на него внимания или вообще не видит; во всяком случае, бровью не ведет.

— Доброе утро, сэр, — говорю я остолбеневшему постояльцу.

— Доброе утро, — отвечает тот чуть слышно.

— Выписываетесь?

— Гм, да, — говорит он. — Номер четырнадцать.

— Четырнадцать, — повторяю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Одну минутку.

Женщину, похоже, ничуть не трогает то обстоятельство, что зрителей прибавилось. Она, как прежде, покачивается из стороны в сторону, сверлит меня взглядом и тихонько напевает «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Халат лежит у ее ног белой лужей.

— Как будете платить, сэр? — спрашиваю я.

— Что? — произносит клиент, пялясь на голую танцующую женщину. — А, да, — добавляет он, собираясь с мыслями. — У меня «Виза».

— «Виза», — повторяю я.

— Да, — говорит уезжающий гость, шаря в верхнем кармане пиджака.

— Брали что-нибудь из мини-бара, сэр? — осведомляюсь я.

— Гм, да, — отвечает он. — Бутылку красного вина.

— Только бутылку вина?

— Да.

— А орешки или что-нибудь еще?

— Нет.

— Тогда, сэр, с вас триста восемьдесят пять фунтов семьдесят центов.

— Замечательно, — бормочет клиент, протягивая кредитную карточку.

— Желаете взглянуть на счет?

— Н-нет, — медленно отвечает он. — Мне бы не опоздать на самолет.

— Да, конечно.

Иду в служебку и вставляю карту в считывающее устройство. Чувствую взгляд безумной на своей спине. И слышу повторяющееся «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

— Приятно провели у нас время, сэр? — спрашивает Деннис, пытаясь завести обычный разговор.

— Да, спасибо.

— Вы в нашем отеле впервые? — героически продолжает Деннис.

— Что? Нет, — говорит клиент. — Уже в третий раз.

— В третий? — удивленно произносит Деннис. — Можно сказать, вы наш постоянный клиент.

— Да, — отвечает уезжающий. Когда я выхожу из служебки, на его лице облегчение. Он быстро ставит закорючку в чеке, хватает сумку и мчится к выходу.

— А квитанция вам не нужна, сэр? — спрашиваю я.

— Нет, — отзывается он. — Оставьте у себя.