Шедевр - Миранда Гловер (2006)

— Просто неотразима, — восхищенно прошептал он. — Выглядит очень эротично и подразумевает некий скрытый смысл. — Эйдан повернулся ко мне. Он выглядел спокойным, даже счастливым. — И ее платье идеально подходит для твоего проекта.

Я уже решила, что буду с удовольствием представлять Мари де Сенонн на аукционе. Что еще может служить лучшей одеждой для женщины, выставляющей себя на продажу, чем платье из красного бархата?

— Как все прошло сегодня? — поинтересовался Эйдан.

— О, прекрасно, — ответила я, уже забыв о представлении, — но сейчас я умираю от голода. По дороге домой я купила суши. — Я подошла к дивану, на который перед этим бросила рисунки и сумки. — Будешь?

Эйдан вновь сосредоточил свое внимание на картинах.

— Я уже ел, — рассеянно сказал он.

— С кем?

— Э… с Жаклин Квинет, — ответил Эйдан, стараясь говорить самым обычным тоном. — Она хотела обсудить детали предстоящей продажи.

Я не ответила. Вместо этого я плюхнулась на диван и открыла коробку с едой. Я накалывала колечки семги на кончик палочки, отправляла в рот и глотала с жадностью дикаря. Эйдан интересуется ею, это очевидно.

— Знаешь, ты очень понравилась Жаклин, — наконец произнес он. Эйдан правильно понял мое молчание и намеревался развеять мои опасения. — Она считает, что тебя ждет ошеломляющий успех. К ней уже поступило несколько запросов — два из Китая, парочка из Нью-Йорка. А я сегодня беседовал с Грегом Вейцем. Он говорит, что у него есть пара коллекционеров, обдумывающих назначенную сумму.

Грег был старым другом Эйдана и жил в Манхэттене. На самом деле Эйдану все еще принадлежит меньшая часть галереи Грега Вейца в северно-восточной части Нью-Йорка. Они немного сотрудничали, работая на меня, и Эйдану хотелось раскрутить мое имя за океаном. Но сейчас я была сосредоточена лишь на наших личных отношениях.

— Где вы сидели? — спросила я, даже не пытаясь скрыть раздражение.

— Что? — Эйдан резко повернулся и посмотрел на меня; его глаза удивленно расширились.

— Ты и Жаклин, где вы ужинали?

— Господи, Эстер, разве это имеет значение?

— Не имеет, — холодно ответила я. — Я просто поинтересовалась.

Поджав губы, он взял свою сумку и принялся там рыться. Для него была характерна нелюбовь к разоблачениям. Эйдан терпеть не мог, когда его пытались вывести на чистую воду. Он всегда уклонялся от прямых ответов, если я проявляла то, что Эйдан называл «легким неврозом»; он говорил, что я должна научиться принимать жизнь такой, как она есть, а не ждать прямых исчерпывающих ответов. Эйдан был прав, но, как правило, белые пятна, на которые он ссылался, существовали в моих отношениях с прессой, друзьями и критиками. До недавнего времени наши с Эйданом отношения были устойчивыми, хотя и тайными в течение долгих лет. На раннем этапе мы несколько раз охладевали друг к другу и у нас обоих были романы на стороне, но мы всегда честно рассказывали об этом. Таким способом нам удавалось избежать растущей запутанности отношений, которая никому не нужна. За последние три года наша связь стала особенно прочной. По крайней мере, насколько я знаю. Появление на сцене соперницы лишь усилило мои переживания по поводу того, что мы с Эйданом отдаляемся друг от друга.

— Жаклин передала кое-что для тебя, — сказал он, наполняя воздух беспечностью словно дешевым одеколоном и бросая мне маленькую черную книгу в бумажной обложке. Затем положил руки на бедра, ожидая ответа.

— Мне нужно в душ, — произнесла я и безо всякого интереса швырнула книгу на стол, даже не взглянув на обложку, — смыть эти отвратительные татуировки.

Когда я вернулась полчаса спустя, Эйдан лежал на моем розовом диване и читал книжку. Он взглянул на меня и, улыбнувшись, попробовал снова:

— У тебя все хорошо, Эстер? — его голос звучал ласково. — Ты, кажется, чем-то расстроена.

Моясь в душе, я решила больше не возвращаться к нашему разговору. Это лишь все испортит.