Сбежавшая невеста - Хэстер Броун (2016)

А теперь у папы был маленький участок и семена, которые он выпрашивал у меня, а я доставала у знакомых по сельскохозяйственному колледжу. Бэджер во время прошлого приезда не заслужил медали, зато заслужил трепку за то, что вывалялся в голубином помете под соседской голубятней.

– Не обижай Бэджера, – сказала я. – Он тоже по вам соскучился.

– Я упомянула только прошлый раз, – мрачно ответила мама.

– А у тебя все хорошо, да, парень? – Папа привычно погладил Бэджера, тот гавкнул, перекатился на спину и, как мне показалось, испортил воздух.

– Проходите, – сказала мама, взмахом руки приглашая пройти дальше по коридору, в сторону гостиной. Я тоже помахала, рассеивая конфуз Бэджера. – Я приготовила немного закусок на случай, если ты проголодалась в поезде, чтобы мы могли дожить до чая…

Я протиснулась мимо нее – непростая задача, учитывая узость коридора и ширину моей мамы, – и отправилась в обеденный зал с оранжереей. Тусклое йоркширское солнце едва проникало сквозь тюлевые занавески и падало на стонущий под обилием тарелок и менажниц стол, ожидающий меня.

Праздничный шоколадный торт. Толстые куски фруктового пирога. Печенье, в ассортименте. Огромная гора брауни. Пять видов сэндвичей, разрезанных на четыре части, со снятой корочкой. Я моргнула. Я что, ошиблась? Это вечеринка-сюрприз для всей семьи?

Я взглянула на папу.

– Вчера пришла открытка от твоей сестры, – прошептал он. – Это и стало причиной. Она решила, что та может приехать.

Знакомая тяжесть рухнула мне на плечи, как невоспитанный кот. Келли посылала открытки на каждое Рождество и день рождения, но никогда не писала, где она находится и когда может вернуться. Маму, впрочем, это не останавливало, она предпочитала готовиться каждый раз, на всякий случай.

– А она вернется? В этот раз было письмо? А марка?

Папа печально покачал головой.

– Нет. Ничего, что могло бы дать подсказку. Всего лишь «С днем рождения, люблю, Келли. Чмок-чмок». На один «чмок» больше, чем в прошлом году.

На столе между тортами стояло пять открыток – от меня, из коллекции Кью-Гарденс, от мамы «любимому мужу», одна «дорогому брату» и одна «уважаемому соседу» (молодец, Ди Оверенд), но огромная открытка в блестках затмевала их все.

Меня прошило раскаленной злостью. Если бы Келли уделила десять минут на то, чтобы добавить к своей открытке простую записку, а не на то, чтобы выбрать самую дорогую в ближайшей лавке, мама не была бы в таком состоянии. Пожалуй, лучше бы Келли вообще ничего не присылала. Потому что вот так, три раза в год давая им надежду, Келли успокаивала свою совесть, а не пыталась помочь им справиться с хаосом, который после себя оставила.

За последние несколько лет я не раз пробовала выследить ее сама, через друзей и «Фейсбук», но Келли, при всей своей болтливости, отлично заметала следы. Она определенно не хотела, чтобы ее нашли. Мне было всего шестнадцать, когда все это случилось, и я тогда не понимала всего размаха ее глупости, но теперь, глядя на то, как мама заедает стресс, приближаясь к размеру XXXXL, а папа, вынужденный отказаться от любимой работы, прозябает на пенсии, я поняла: за то, что натворила Келли, наказывают не ее – наказывают нас.

Она же, наоборот, получила роскошную возможность начать все с чистого листа.

– Неужели так сложно позвонить? – прошипела я. – В смысле, сколько уже прошло? Почти девять лет? И она не может заставить себя снять телефонную трубку?

Папа внезапно стал выглядеть куда старше своих шестидесяти пяти. Его усы – когда-то визитная карточка респектабельного банковского управляющего – поникли.

– Это сложно, милая. Полагаю, она вернется к нам в свое время. Все мы наговорили такого, о чем сожалеем…

– И причины для этого были! – огрызнулась я. – И я не успела высказать всего!

– Эми! Такая резкость не в твоем стиле. – Папу, казалось, это искренне шокировало.

– Прости, пап, я просто…