Позволяю любить - Алина Ржевская (2007)

Дело пошло. Ему помогало интуитивное, звериное чутье, словно некий призрачный, но очень настойчивый дух-помощник наглядно указывал, из кого реально сотворить настоящую звезду, а кто так и останется пустышкой. Нет, Виктор вполне допускал, конечно, что отечественный шоу-бизнес, в силу непревзойденной своей циничности, способен любого, даже самого бездарного прохвоста вывести на вершины поп-олимпа и самую безголосую шептунью превратить в звездато-волосатое сокровище российской сцены. Но у него имелось особое чутье, и оно справедливо диктовало Виктору поиск прежде всего способных артистов — пусть не ярких, однако трудолюбивых и обучаемых.

Поначалу он самолично проводил кастинги, сутками отсматривая добрые вереницы испуганных мальчишек и девочек, охваченных безумной мечтой сделать блистательную музыкальную карьеру. Иногда попадались одаренные, хотя чаще — все-таки посредственности.

О категориях гениев можно было бы вести долгий отдельный разговор, однако достаточно сказать, что с ними, как ни странно, приходилось наиболее туго. Если от бездарных, скажем, всего лишь сложно было избавиться — они все как один похожи на рыб-прилипал, которые повсюду найдут и везде достанут, — то с гениальными все выходило как раз-таки наоборот: расставаться не хотелось, но, к сожалению, приходилось. Этим практически невозможно было втолковать, что от них требуется. Поди-ка объясни гению, как следует ему вести себя и что нести со сцены, чтобы творчество оказалось понятным и доступным простому массовому потребителю, а он, потребитель, то бишь зритель, всего лишь жаждет красочных зрелищ после сытного обеда.

На хрена ему напрягаться и вдумываться в какую-то странную глубинную философию, творимую очередным гениальным исполнителем? Помилуйте, вовсе не нужно ему твоего высокого искусства, ты подай-ка ему легкие, не мешающие пищеварению развлечения, что состоят только лишь из незатейливых мотивчиков, запоминающихся с полпинка — ух и до чего же трудно потом выбросить эту дрянь из головы!..

Это тоже своего рода «мыльные» сериалы. Но гении — они всегда обижались, «мыло» петь не хотели. Вот и сейчас Виктор печенкой чуял, что ничего хорошего из сегодняшней встречи не выйдет: припожаловал, по всем статьям, гений.

Или, может, он просто какую-то чувствовал беду, никак не относящуюся к любимому бизнесу? Но Юрий настоял, что Виктор должен лично послушать и посмотреть этого парня, а Юрик, сволочь умная, дерьмо шефу подсовывать не станет — с дерьмом он сам обычно разбирается, с ходу просчитывает экономический эффект…

В кабинет вошел невысокий юноша плотного телосложения, но довольно симпатичный.

Блондин. Виктор вздохнул: не к добру — что-то со всякими блондинистыми отношения сегодня с самого утра не складываются.

— Анатолий Барсов, — представился посетитель.

Что ж, смотрим репертуар. Пой, ё-мое, свою калинку-малинку… Юрий, сидевший рядом по правую руку, ежеминутно подмигивал и толкался локтем в бок: дескать, что я тебе говорил, это же чистый супер!

Голос у парня действительно был хорош, да и со слухом проблем никаких — спето чисто и без ошибок. Иные кандидаты в мега-звезды порой доставляли Виктору поистине адские мучения, уж так беспощадно и безжалостно они фальшивили. Такие клиенты ничего, кроме типичной площадной злости, не провоцировали: не можешь петь — не мучай ноты (а также мои уши, крышу моего заведения, и все остальное, и всех остальных, вместе тут присутствующих, кому уготовано слышать эти несносные звуки).

Юноша с нетерпением ждал вердикта: по большому счету в эти минуты продюсеру одним росчерком пера предстояло определить, суждено ли Анатолию Барсову проснуться вскоре богатым и знаменитым, либо он так и останется прозябать там, где он есть сейчас, — на кислых задворках эстрадной сцены.

Жаль парня.