Позволяю любить - Алина Ржевская (2007)

— У тебя очень хороший голос, — медленно произнес Виктор, стараясь подобрать именно те слова, которые бы наиболее объективно отразили его мнение и по возможности смягчили бы юношеские раны. — Даже, знаешь, слишком хороший. А потому… — Виктор громко вздохнул (который уж раз за сегодняшний день?). — А потому, не обессудь, не пойдет. Неформат.

— Как это — неформат? — удивленно всполошился тот.

— Очень просто — с таким голосом в опере петь, а не попсу на нашей эстраде, — пояснил Виктор. — Ты ж сам потом не захочешь труляляшки забивать под фанеру. Еще и мне претензии высказывать начнешь…

Юноша не успел расстроиться, потому что сначала не на шутку обиделся. Стоял молчал, надменно поджав губы.

— Впрочем, на нашей студии, если есть желание, можешь записываться, — предложил Виктор. — Но предупреждаю: раскручивать не стану, это бесполезно. По крайней мере в том виде, в каком сейчас твои записи, они раскупаться не будут. И гастроли будут пустые, на «чёсе» ни ты, ни мы не заработаем. В общем, кругом провал. А мы делаем «мыло». Низкосортный, если угодно, культмассовый ширпотреб… Такова наша эстрада, а хороша она или плоха, такого вопроса не стоит. Наш критерий — прибыльность…

Барсов ушел явно расстроенный. Да и Виктору, как всегда после таких разговоров, было не по себе.

А что поделаешь? Попытки перевоспитать зрителя и привить ему хороший музыкальный вкус (как глупо, по-советски звучат такие слова!), заставить его слушать классику или хоть что-нибудь неизбитое — чистейшая ерунда, замысел, который ни к чему хорошему не приведет. «Пипл» всегда будет «хавать» то, к чему давно привык, всякую ересь типа «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я…», а Виктор, ежели примется за таких вот Барсовых, быстро разорится. Пожалуйста, если этот мальчик так сильно желает, пусть сам пробивает себе стену — хоть головой, хоть подручным танком. Но он, Виктор, извините, не танк и несовременными несвоевременными глупостями заниматься не станет. Оптимизм иссяк. И возраст не тот.

Порой он и вправду чувствовал себя ужасно старым, хотя газеты писали, что он — один из самых молодых миллионеров в новой России. Холостяк, тридцать три года, огромное состояние. Многие охотницы за богатыми мужьями мечтали заполучить его в свои цепкие лапки.

Вот и Ника сегодня как с цепи сорвалась, устроила безобразную сцену. Но он, пожалуй, не сердится. После таких вздрючек в крови адреналин играет, это как шампанское. В такие моменты в голову обычно приходят правильные решения, заключаются наиболее выгодные контракты, студия получает самых нужных людей, а ненужные будто по заказу выказывают такую дурь, что после один за одним появляются шикарные поводы дать им от ворот поворот. Похоже, Ника приносит ему удачу, она — талисман.

Виктор усмехнулся от такого сравнения. Хорош талисман — безмозглая блондиночка, смазливая мордашка, аппетитная фигурка… кричит и скандалит, как обворованная торговка на «блошином» рынке…

— Неужели не прокатит? — Юрий неодобрительно покачал головой по поводу ушедшего парнишки.

— Никак. Во всяком случае, сейчас. Может, в дальнейшем что-то и изменится.

— Когда, Вить? Что такое может измениться на нашей вшивой живодерне, чтобы ты вдруг взялся раскручивать такого вот талантливого провинциала?

— Не знаю. Пусть не скоро, но хоть что-то же все-таки должно измениться…

— Да ни черта ничего не изменится! — Юрий огорченно всплеснул пухленькой ладошкой. — И ты сам прекрасно это знаешь. А парню этому не с голосом не повезло — нет, ему не повезло с тобой.

— Это точно, — легко согласился Виктор. — Со мной ему ни капельки не подфартило! Кабы на моем месте кто-нибудь потолковей сидел, например ты…

Эх, зря он так! Юрий, в конце концов, не виноват в том, что некая визгливая блондинка закатила тебе утром болезненную пощечину…