Собачьи дни - Мейвис Чик (2008)

— А я и не собираюсь устраивать специальный крестовый поход с целью поиска замены Гордону или отчима для дочери. Взять хоть Джо — на нее ты не нападаешь, хотя она трахается с каждым, до кого может дотянуться.

— Я не завожу речь о сексе, просто напоминаю, что ты не только мать, но и женщина. Об этом нельзя забывать.

— Женственность не всегда определяется наличием связей с мужчинами, Лидия.

— Я и не утверждаю обратного. Но пока ты не прекратишь всякий раз пугаться, так и будешь болтаться в нереальном мире. Есть дружба, как у нас с тобой, Джо и остальными, а есть иные отношения, затрагивающие другие стороны твоей натуры.

— То есть секс? — уточнила я, зная, что Лидия не то имела в виду. — Смею тебя заверить, он меня не интересует ни в одной букве.

— Нет, не секс, но все до последней мелочи, составляющие твою личность, страсти, в которых ни я, ни Филида, ни другие никогда не признаемся, желания, таящиеся глубоко внутри, которых ты просто боишься.

— Ничего я не боюсь, — заявила я, отмахнувшись от мысли «похоже, леди слишком горячо возражает». — Живу так, как хочу, а не так, как кому-то нравится. Посмотри на Жаклин: безнадежно одинокая баба знакомилась через Интернет, безуспешно отбивала чужих мужей, а теперь кувыркается с новым муженьком, которого мы терпеть не можем, и вот-вот родит. Неужели ты полагаешь, что ее жизнь лучше моей?

— Я считаю, тебе пора прекратить заранее готовить себя к тяжелым испытаниям. В романы надо бросаться очертя голову, но с открытыми глазами. Когда в последний раз ты испытывала наслаждение от прикосновений к коже обнаженного мужчины, а? Когда?

Можно обойтись и без подруг вроде Лидии, Филиды, Гертруды и остальных мымр. Кожа к коже, надо же… Идея внезапно показалась очень эротичной, особенно на кухне, в окружении остывших итальяно-индийских макарон. У меня прикосновения кожи к коже, напомнила я себе, происходят, когда Рейчел по утрам залезает ко мне под одеяло. Я обнимала дочку с совершенной чистотой помыслов, зная, что она нуждается в этом так же, как я, без страха и вопросов, и очень удивилась своему намерению разъесть эту чистоту кислотой опасных мыслей о тайных страстях. Горячая рука Рудольфа-Рэндольфа доказала, что тайные желания во мне действительно наличествуют, но возобладавший здравый смысл напомнил об их чисто биологической природе. Кроме того, перед глазами постоянно находился Брайан — живая иллюстрация того, что любого могут подобрать, а затем выкинуть на улицу. Пес был отличным мементо мори в нашем безмятежном существовании (а еще занозой в заднице и предметом обожания моей дочери, но зацикливаться на этом казалось нецелесообразным, вот я и не зацикливалась).

— Ладно, отправляйся на вечеринку Гертруды и обсуждай там ушную серу. Я присмотрю за Рейчел. Нянчиться с ней всегда одно удовольствие.

Внезапно я схватила Лидию за руку, нащупав ее на столе среди тарелок и приправ, и горячо спросила:

— Но хоть в этом вопросе я веду себя правильно?

Ответом мне были подходяще теплое пожатие и слова:

— Ну конечно…

Частью служения дочери стала забота о некоторых естественных надобностях Брайана. Процесс очень напоминал приучение ребенка к горшку, когда не обойтись без доли везения и исправно действующего дефекатора. К счастью, Брайан не страдал запорами, и после одной-двух честных ошибок ему удалось разъяснить, что, когда и как нужно делать.

Гордясь собой, я вела Брайана на поводке мимо фонарных столбов с объявлениями, гласившими, что «люди, позволяющие своим собакам гадить на тротуаре, — безответственные грязнули, дурно воспитанные и наверняка ВИЧ-инфицированные». Ко мне не подходил ни один из эпитетов. Ха!