Лабиринты судьбы - Марина Преображенская (1996)

Утро приблизилось к двенадцати. Я открыла глаза и вспомнила все, что со мной произошло накануне. Отсутствие Леши восприняла хоть и как не очень приятную, но все же данность. Открытая форточка пропускала в комнату уличные звуки, которые тут же поглощались коврами, пледами, покрывалами.

На розовой стене в черной рамке висела картина какого-то абстракциониста, и мне почудилось, что этот набор геометрических фигур, аляповатых пятен и изломанных линий в черно-белом варианте чем-то напоминает мою жизнь.

Я опустила ноги на высокий ворс ковра, нащупала тапочки и накинула аккуратно лежащий в кресле махровый халат. Халат был мне впору, будто куплен по моему размеру, я затянула талию тонким пояском и пошла в ванную.

С тех пор как я уехала из Мукачева, я почти не вспоминала о родителях, но, стоя в этой шикарной квартире, откручивая позолоченный кран, набирая в ладонь французский шампунь и вытираясь душистым, мягким, как пена, полотенцем, я постоянно видела перед собой лицо матери. Оно было усталым и измученным. Мне стало стыдно. Я давно забыла все обиды, связанные с нашим раздором, но чувство ложной гордости не позволяло мне позвонить домой.

И вот теперь стыд, совершенно некстати, настиг меня и наполнил несчастьем мою душу.

«Все, — решила я. — Сейчас быстренько оденусь и пойду на поиски телеграфа». Звонить матери я не собиралась, я надеялась справиться со стыдом, позвонив Ларке. У нее я выясню, как там дела с моими стариками. Она, конечно же, иногда встречается с ними. Город маленький, там хочешь не хочешь пересечешься на узких улочках.

И тут только я обнаружила, что моего пальто в ванной нет. Его не оказалось и в шкафу. Более того, куда-то запропастилась вся моя одежда, кроме нижнего белья, оставшегося на мне ночью.

Я пошла по комнатам в поисках своих перевидавших виды джинсов. Их тоже нигде не было, и я, маразматически подозревая Лешу в похищении, упала на кожаный диван в гостиной и тупо уставилась в потолок.

Очередная шарада… Мне хотелось как можно скорее разрешить ее, и я стала интенсивно прорабатывать варианты, приведшие к создавшейся ситуации. Безнадега! Мне оставалось только одно — ждать.

К счастью, ждать пришлось недолго. Чистый, прозрачный напев дверного звонка поднял меня с дивана, и я пошла открывать дверь.

По общежитской привычке я крикнула у самой двери: «Кто?» — и, не дожидаясь ответа, повернула замок, широко распахнув дверь.

За дверью стоял лучезарно светящийся изнутри, как птица-светильник, загруженный коробками и пакетами молодой человек.

Он запыхался, мокрая челка норовила соскользнуть ему на глаза, щеки румянились, то ли от морозца, наконец-то задержавшегося до полудня, то ли от жары, после физической нагрузки.

— Андроник. — Молодой человек свалил коробки в прихожей и приветливо протянул мне руку.

— Ира, — ответила я.

— Я думаю, вас уже предупредили о моем визите, иначе бы вы не открыли дверь, даже не поинтересовавшись, кто за ней стоит.

— Я поинтересовалась, — возразила я.

— Да, но я не успел ответить. Воля звонил?

— Кто? — не поняла я, и у меня промелькнула мысль, что, может быть, этот Андроник ошибся дверью. — Простите, я не знаю никакого Волю. — Но вдруг я вспомнила, как вчера, когда мы разговаривали с Лешей в парке, его назвали Волей.

— Ах, Воля! — произнесла я непривычное имя. — Нет, не звонил.

Андроник деловито, как у себя дома, подошел к телефону и набрал номер.

— Привет, — сказал он. — Да, уже здесь. Ничего. — Он сдул с глаз паутинку волос. — Угу, понял… Ну давай…

Он протянул мне трубку, и я услышала голос Алексея:

— Иришка! С добрым утром!

— С добрым, — ответила я без особого энтузиазма. — Если оно вообще когда-нибудь бывает добрым.

— Что так?

— Ответь мне, у меня сейчас статус заложника?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — Голос Леши слегка изменился.