Рожденная заново - Мари Фишер (1994)

Юлия все еще работала манекенщицей фирмы, но делала это только ради кутюрье господина Маркуарда. Когда возникала необходимость, она демонстрировала модели, но только на фирме, а не за ее пределами. Основная ее деятельность заключалась теперь в том, чтобы самой, без поддержки Элвиры Хаген, организовывать выездные демонстрации новых коллекций, арендовать подходящие для этого помещения, нанимать манекенщиц и делать конферанс, что означало устные пояснения. Надо было сказать о преимуществах отдельных моделей, о материале, из которого они сшиты. Юлия делала это с шармом, уверенностью в себе, которая постоянно укреплялась.

Успех каждой коллекции она считала своим собственным достижением, но все-таки самым прекрасным моментом каждой поездки было возвращение домой. Она попадала в объятия Роберта, сбрасывала туфли на высоких каблуках, устраивалась в удобном кресле и глубоко выдыхала: — Наконец-то!

Роберт никогда не просил ее перестать ездить в эти поездки для фирмы, ведь она зарабатывала теперь достаточно хорошо. Но он сознавал, сколько удовольствия доставляют жене эти поездки, как важно для нее что-то создавать и чувствовать, что ею восхищаются. И для их любви частые разлуки совершенно однозначно шли им на пользу.

Юлия проработала на фирме «Про Фобис» около семи лет, когда случилось то, что пошатнуло ее маленький благополучный мир. Они подготовили новую осеннюю коллекцию, которая хорошо продавалась. Главным в этой коллекции был ансамбль, состоявший из жакета, юбки, брюк и жилета, которые можно было комбинировать друг с другом или же носить отдельно. Ансамбли были сделаны трех цветов: стального цвета, кофейного и глубокого черного цвета. Позднее выяснилось, что другие дома моделей избрали более спокойные мягкие тона: мягкий коричневый, оливковый и бежевый.

Ничто не предвещало провала. Конечно, эти модели «Про Фобис» несколько выходили из обычных рамок, но именно эта неординарность могла принести успех. Однако уже в ноябре последовали первые жалобы владельцев магазинов. Покупатели не заинтересовались предложенными ансамблями. Заказы все чаще приходилось аннулировать и супруги Хаген вынуждены были идти на это, чтобы не потерять заказчиков насовсем. Производство пришлось приостановить. Прекрасные ткани стального, кофейно-коричневого и черного цвета оставались лежать мертвым грузом и возникал вопрос, как и на что можно было бы их вообще использовать.

Заказчики, которые уже получили эти костюмы, вынуждены были оставлять их до распродаж, где их можно было бы продать не только без прибыли, а даже и с потерями.

Настроение у всех становилось день ото дня все хуже. Этот просчет вызвал не только финансовые убытки, но и значительную потерю престижа и доверия заказчиков, что было хуже всего. Юлия сама была скорее разочарована, чем подавлена. Она считала, что в следующем сезоне они должны будут приложить еще больше усилий и изобретательности, чтобы вернуть свой престиж. Ведь во внутренние дрязги на фирме она не была посвящена.

Когда незадолго до рождества Элвира Хаген сообщила ей, что кутюрье Роланд Маркуард ушел с фирмы, Юлия была потрясена. Значит, именно его сделали козлом отпущения.

— Но при чем здесь Маркуард? Ведь мы все были в восторге от последней коллекции! — возмутилась Юлия.

Беспокойные карие глаза Элвиры не выдержали ее взгляда.

— Ну и что?! — отвечала она. — За эту работу нес ответственность он.

Юлия не могла этого понять.

— Он один? — повторила она скептически.

— Я занимаюсь бизнесом и не могу брать на себя ответственность за творческие вопросы. Мой муж понимает в этом и того меньше. Мы должны полагаться на чутье наших творческих сотрудников. Если же оно отсутствует… — она пожала плечами. — Что ты вообще так разволновалась? Тебя же никто не упрекает.

— А что Илзе-Лорэ?

— Она единственная, кто меня не подвел. Ты, конечно, помнишь, что она с самого начала была настроена критически к этим предложениям Роланда.