Я не боюсь летать - Эрика Джонг (2017)

– Хорошо, я знаю, что ты в аду, где мне тебя найти?

– Ты должна знать. Ты ведь послала меня сюда.

– Куда?

– В ад. Туда, где я теперь. Где теперь ты. Ты плохо соображаешь, детка.

– Брайан, пожалуйста, будь благоразумен…

– Я абсолютно благоразумен. Это тебя заботит какая-то дурацкая пена. Это тебя волнуют какие-то звонки от каких-то пенопроизводителей.

– Скажи, на каком углу в аду я тебя найду, и я приеду. Клянусь, приеду. Скажи, на каком углу.

– Неужели не знаешь?

– Нет. Честно, не знаю. Пожалуйста, скажи.

– Мне кажется, ты смеешься надо мной.

– Брайан, дорогой, я всего лишь хочу увидеть тебя. Пожалуйста, позволь мне увидеть тебя.

– Ты можешь увидеть меня прямо сейчас своим мысленным взором. Твоя слепота – это дело твоих рук. Ты и король Лир.

– Ты в телефонной будке? Или в баре? Пожалуйста, скажи мне.

– Ты уже знаешь!

Некоторое время разговор продолжался в таком же роде. Брайан два раза вешал трубку, а потом перезванивал. Наконец он согласился открыть будку, из которой звонил, но не назвать улицу, а сыграть со мной в некую угадайку. Я должна была участвовать в игре, исключая возможные варианты. На это ушло еще двадцать минут и несколько десятицентовиков. Наконец выяснилось, что он находится в «Готам-баре». Выскочив из дома, поймала такси и поехала к нему. Я узнала, что он целый день катал пуэрториканских и черных ребятишек на лодке по озеру в Сентрал-парке, покупал им мороженое, раздавал деньги людям в парке и планировал побег из ада. На самом деле он не ходил по воде, только много думал об этом. Теперь он был готов изменить свою жизнь. Он обнаружил, что владеет неким хранилищем сверхчеловеческой энергии. Другим смертным нужен был сон – ему нет. Другим смертным нужны были работы, ученые степени и все атрибуты повседневной жизни. Ему ничего этого не было нужно. Он собирался отдать себя в руки судьбы, которая всегда ждала его, а его судьба – спасать мир. Я должна была помочь ему.

По правде говоря, ничто из сказанного им не вызвало у меня неприятных ощущений. Мысль Брайана оставить маркетинговые исследования и моя – бросить аспирантуру и совместно спасать – мир вполне меня устраивала. Да что говорить – я сама его уговаривала оставить маркетинг. И пыталась выманить в Европу и попутешествовать немного, но Брайан всегда возражал. Он занимался маркетингом так, словно это был последний великий Крестовый поход.

Когда мы шли по городу тем субботним вечером, меня гораздо больше беспокоило его поведение, чем безумные речи. Он хотел, чтобы мы оба закрыли глаза и пересекали улицы на красный сигнал (чтобы доказать, что мы – боги). Он заходил в разные магазины, просил продавца показать ему тот или иной товар, разглядывал, потом возбужденно говорил о нем, после чего уходил. Он заходил в кофейню и, прежде чем сесть, играл с сахарницами на всех столах. Люди глазели. Иногда продавцы или официанты говорили: «Успокойся, приятель, расслабься, приятель», а иногда выкидывали на улицу. Все чувствовали: что-то здесь не так. С его появлением атмосфера менялась. Для Брайана же это было только доказательством божественности.

– Ну, – говорил он, – видишь – они знают, что я Бог, и не знают, как иначе реагировать.

Для меня эта ситуация была трудней вдвойне, потому что частично я верила в теорию Брайана. Заурядный мир часто называет исключительных людей психами. Если бы Бог и в самом деле надумал вернуться, то, наверное, заявился в этот мир через дом для душевнобольных. Я была лэнгианкой еще до того, как Лэнг начал публиковаться. Но еще я испугалась до смерти.