Отражение звезды - Марина Преображенская (1997)

— Действительно… — неохотно отозвалась Леночка. Она в изнеможении откинулась на спинку кресла, и сейчас ей не очень-то хотелось беседовать, но не ответить на доверительный тон ребенка, по ее мнению, было верхом неприличия.

— А вот синицы — пожалуйста. Мы с папой ловили в силок, а потом выпускали. И голуби еще, тоже глупые птицы, — он совсем по-взрослому убрал со лба челку. — Мы с братом однажды поспорили: поймаю я в Римини у моста Тиберия десять штук за час или нет. Если поймаю, то брат в фонтане искупается.

— Римини… Это, кажется, Италия?

— Ну да, Италия, — ребенок удивленно поднял брови, очевидно полагая, что эта странная тетя просто над ним потешается. Кто же не знает, что Римини в Италии?

— И как, поймал?

— Конечно! — Глазенки его радостно заблестели. — На силок и поймал. На меня, правда, странно косились, я даже боялся, что полицию вызовут. Итальянцы, они ведь горячие. Но пронесло, а брату пришлось прямо в одежде в фонтан залезать. Послушай, — он поднял на Леночку огромные светло-зеленые, под стать морской воде, глаза, — может быть, чайки на крошки не ловятся? А если на рыбку попробовать?

— Не знаю, — Леночка рассмеялась. «Мне бы твои заботы», — подумала она и увидела мужчину, который направился к ним.

— Вон твой папа, — кивнула она в сторону мужчины. Мальчонка живо оглянулся и в одно мгновение оказался за спиной Леночки.

— Это брат, и он сейчас меня уведет ужинать. Терпеть не могу еду. Ты скажи, что не видела меня, а я тебе расскажу про то, как я в Тунисе какаду ловил. Или на капитанский мостик свожу. У меня папа — капитан этого корабля.

— Ну-ка вылезай, чертенок! — приказал подошедший к ним молодой человек. Мальчик приставил руку ко лбу, соорудил над сморщенным гармошкой розовым лобиком козырек и посмотрел против солнца на стоящего рядом брата.

— Я только на Ялту посмотрю. Одним глазочком… — заканючил он.

Молодой человек с сожалением посмотрел на Леночку.

— Извините, он такой непоседа. Наверняка замучил?

— Ничего, — Леночка покачала головой. — Я приготовилась слушать рассказ о какаду. Но, конечно же, ужин гораздо важнее. Мы еще успеем побеседовать на эту тему, — пообещала она мальчишке и мягко улыбнулась.

Когда Леночка ступила на темно-зеленый ковер каюты, ей показалось, что во время ее отсутствия кто-то заходил сюда.

Она осмотрела на первый взгляд весьма скромный и все же изысканно дорогой интерьер комнаты.

Кровать, накрытая тепло-изумрудным шелковым покрывалом, была много шире ее московского диванчика. Столик, намертво прикрепленный к полу у большого круглого иллюминатора, матово поблескивал стеклянной столешницей. В шкафу обнаружилась стопка чистых полотенец, салфеток, за зеркальной створкой, мягко освещенной желтовато-оранжевым светом светильников, два розовых халатика.

Леночка щелкнула выключателем. Мягкий полумрак сменился ярким, как в операционной, но рассеянным в пространстве светом. Свет показался ей слишком резким, она снова щелкнула выключателем и оставила прежнее освещение.

Осторожно ступая по ковру, Леночка подошла к кровати, все еще не решаясь присесть на нее, обошла вокруг и остановилась у полочки, на которой стояла черная папка в золотистой подставке. «Дженерал Трэвел Клаб», — прочла она надпись и осторожно открыла папку.

Подробное описание круиза с цветными вкладышами, фотографиями, комментариями и сносками завершалось письмом-обращением к путешественникам.

«Уважаемые дамы и господа! Мы счастливы…» — пробежала она взглядом по строчкам и, внутренне содрогаясь, отложила папку на кровать, дойдя до последней строки. «Ваш Марк Балабян».

— Вот оно что… — прошептала Леночка, приникнув лбом к толстому стеклу иллюминатора. Потом она стала нервно расхаживать по каюте, отчаянно думая, как же это ее угораздило попасться на такую примитивную приманку. И рыбки никакой не надо, вспомнила она охотника на чаек.