Отражение звезды - Марина Преображенская (1997)

Если бы Леночка могла знать, чем для нее станут эти дни, вряд ли она с такой легкостью ступила бы на палубу белого парохода размером с большой трехэтажный дом, расцвеченного гирляндой флажков и иллюминаций.

Правда, до того дня еще оставалось время, чтобы привести себя в чувство несколькими посещениями солярия, бассейна, тренажерного зала и в самую последнюю очередь — салона красоты, где Леночка сделала прическу и маникюр.

С удовольствием разглядывая себя в новом нарядном платье, Леночка смеялась тихим счастливым смехом. Она родит ребеночка. Она обязательно родит ребеночка. Пусть у нее нет дома с комнатой на втором этаже и видом на старую мельницу. Более того, у нее теперь нет и хозяина этого дома. Все равно она родит ребеночка и будет его безумно любить, узнавая в его серых глазках и себя и Андрея одновременно. Ей совершенно безразлично, кто это будет — мальчик или девочка. Только мужчинам может прийти в голову сумасбродная мысль, что первым ребенком должен быть непременно мальчик. Счастливо оживленная Леночка прикрывала глаза и представляла, как будет идти рядом с чудесной девчушечкой. Как встретит однажды на улице Андрея, как задохнется он от такого чуда, а она посмотрит на него презрительно и, не произнеся ни слова, пройдет мимо. Пусть он тогда глядит ей вслед, пусть сожалеет. О чем? А разве не о чем! Разве же, скажите на милость, не о чем?! Впрочем, возможно, к тому времени планы его несколько изменятся, он придет к ее двери…

«Ну хватит», — одернула себя Леночка, пытаясь прислушаться к этой зародившейся в ней новой, пока еще тайной жизни.

Все равно она верила в свой вымысел, и вымысел этот доставлял ей небывалое удовольствие. Оказывается, все так просто, так хорошо! Теперь она больше всего хотела, чтобы жизнь эта, прикипевшая к ней изнутри, хрупкая и беззащитная, заполнившая сердце нежным томлением нового чувства, не оборвалась бы за предстоящие недели.

На планерку Леночка так и не попала. Красочный буклет круиза и билет до Одессы Каратаев вручил Леночке в самом тривиальном месте — в центре зала метро «Театральная».

— Смотри-ка, ты уже похорошела, — улыбнулся он. — Представляю, что будет, когда ты приедешь. На маршрут посмотри. Это же что-то! Из Одессы прямиком к Босфору и в Стамбул. А дальше! Ну дальше-то, видишь пунктирчик? Мраморное море, Эгейское море, остров Лесбос. Афины! Ах, Афины! Пелопоннесский полуостров. Да будь я моложе годков на десять, не видать бы тебе эту путевочку!

Леночка рассмеялась.

— Ну что ж, большое спасибо.

— Спасибо? С тебя какой-нибудь слоновий бивень или маска, плетенная из волокон листьев пальмы. И обязательно снимочки. Хоть так на мир посмотрю. — Он сощурил глазки, седые кисточки бровей Григория Юрьевича поползли вверх, он взглянул на часы и заторопился, вдруг вспомнив, что у него прием к врачу назначен ровно на семнадцать ноль-ноль, а он последний пациент. — Если задержусь, этот жук убежит и не оглянется. Ну, Ленусик, жду возвращения. Не забывай о работе, подмечай, присматривайся, записывай. Сама ведь знаешь…

— Знаю. — Она заскочила в поезд и помахала Каратаеву рукой, уже стоя в двери вагона.

«Осторожно, двери закрываются», — донеслось до ее слуха одновременно с каратаевским выкриком:

— Не забудь о спонсоре!

— А кто он? — попыталась узнать Леночка, когда двери уже закрылись, и сквозь стеклянные створки она увидела, как Каратаев пытается ей что-то объяснить.

Смех за спиной, вагонный шум не позволили Леночке расслышать ни одного слова из того, что говорил Каратаев, размашисто жестикулируя и помогая себе уморительной мимикой. «Позвоню ему из дому», — решила Леночка и направилась к свободному месту.

Как назло телефон Каратаева не работал — какая-то поломка в телефонной сети, и весь вечер его номер выдавал короткие частые гудки зуммера.