Знак расставания - Лиз Райан (2003)

Он улыбнулся, когда Рани ушла из комнаты.

— Рани изучает медицину. Родители хотели бы, чтобы я тоже ею занимался, — сказал он.

— Но ты не хочешь? — спросила Эран.

— Нет. Родители — врачи, однако не все же члены семьи должны быть врачами! Мой отец британец. Он работает экологом в Серри, а два раза в неделю практикует на Харли-стрит. А мама индуска. Она консультирует в больнице Уокен, а старшая сестра получила диплом кардиолога и работает в Шотландии, — рассказал Бен.

— Но тебя медицина не интересует? — уточнила Эран.

— Нет, только музыка! Первый урок музыки я получил в пять лет и уже тогда понял свое предназначение. Однако родители не поверили мне. Они все равно продолжали учить меня музыке, и в пятнадцать лет я заявил, что собираюсь стать оперным певцом. Это окончательно вывело их из себя.

— Ты хочешь петь в опере? — задумчиво спросила Эран.

— Да, очень! — Бен кивнул.

Эран ничего не знала о подготовке оперных певцов, но понимала, что он хочет сказать. Она сама стала играть по нотам в восемь лет, а прогресс в игре на гобое начался лет с тринадцати. Если бы тогда она стала брать уроки, то сейчас уже очень многого достигла бы!

— А почему именно опера. Бен? — спросила Эран.

— Потому что она необъятна и драматична! В ней столько вызова и полета! И столько красоты… Музыкальной и зрительной. Я просто не представляю себе, как кто-то может слушать эти крысиные «песни» панков, когда можно слушать оперу! — воскликнул Бен.

— Но ведь если ты так хочешь петь и не можешь, ты можешь… ну… сойти с ума от невыполнимого желания! — выпалила Эран.

— Да, это так. — Бен выглядел таким разозленным, что Эран испугалась бы, если бы не понимала его.

— Я чуть с ума от восторга не сошла, когда услышала тебя в пятницу вечером. У тебя великолепный голос, — сказала она.

— Да, но он не тренированный и никогда таким не будет! — Бен махнул рукой.

— Как же не правы твои родители! Раз уж они оба врачи, то могли бы оплатить твои занятия или найти хоть какой-то компромисс! — воскликнула Эран.

— Это все из-за моего отца, он почему-то терпеть не может оперу. Он бы мне никогда не позволил заниматься пением всерьез. Мама тоже думает, что это слишком вульгарная карьера для ее единственного сына. Они продолжали заставлять меня заниматься медициной. Мотоцикл был лишь одним из выражений моего протеста, пока мы с Рани не сбежали в Лондон. Они помогают ей, но не мне, — сказал Бен.

— А они знают, что ты работаешь в ресторане? — спросила Эран.

— Знают. А Рани танцует лишь для развлечения и лишних карманных денег. Но мне нужна настоящая работа! Если бы я работал не только по ночам, то мог бы позволить себе оплатить собственное жилье, общался бы с другими музыкантами, писал бы собственные песни. Из того, что я уже написал, пока еще не получилось ничего особенного. А Рани еще слишком молода, как и ты, она хочет, чтобы я этот год пожил у нее, пока она не заведет собственных друзей и не встанет на ноги. — Бен вздохнул.

Эран тронула его забота о сестре.

— Значит, ты так и болтаешься целыми днями с Рани или со своими друзьями и не пытаешься писать музыку или анализировать арии? — спросила Эран.

Бен засмеялся, и ей понравилось, как изменилось его лицо: словно с него стерли боль и тревогу.

— Я слушаю не только различные оперы, я изучаю все музыкальные стили и молюсь о том дне, когда люди прекратят наконец классифицировать музыку. Все, что для меня имеет значение, — это масштабность музыки, и я предпочитаю в ней размах и полет, — сказал он.

— Тогда надо трудиться. Никто не начинает сразу с вершины, Бен, — сказала Эран.

— А ты — та еще штучка! Ну-ка, теперь расскажи мне о себе! — потребовал Бен.