Семья - Тони Парсонс (2009)

— Я считаю, что у нее аппендицит, — поставила диагноз миссис Марли. — Его надо вырезать.

— Но я не нахожу у Дейзи аппендицита, — ответила, вставая, Меган. — Просто ее запугали в школе.

— Кажется, ты уже и раньше ошибалась, дорогуша, не так ли? — вспылила миссис Марли. — Несмотря на всю твою учебу. Ходят тут всякие! Ничего не понимают в болезнях! И никто мою Дейзи не запугал, заруби себе на носу!

— Миссис Марли… — начала Меган, а потом вдруг увидела Это. Оно выглядывало из-под сломанного дивана, замаскированное под коробку из-под пиццы. Шприцы. Меган быстро вскочила на ноги и бросилась к телефону.

— Куда вы звоните, уважаемая леди? — всполошилась миссис Марли.

— В службу социальной защиты.

Миссис Марли не стала терять времени и немедленно позвала из спальни брата. Меган ничуть не сомневалась в том, что эти люди сейчас закатят сцену. Они орали в два голоса, как сумасшедшие, тяжелый рок грохотал, как прежде, ребенок начал плакать.

Голос автоответчика в трубке сказал, чтобы Меган дважды нажала кнопку со звездочкой, но она не успела этого сделать, потому что он напал на нее сзади. Рукой схватил за шею и начал оттаскивать от телефона.

«Ничего страшного, — думала она, — я должна с этим справиться. Четыре года в школе карате чему-то меня научили. Я знаю, что надо делать. Ударить каблуком ему под коленку. Попытаться отодрать ногтями кусок плоти от бедра. Найти на его запястье болезненную точку». Но в голове почему-то вдруг образовалась полная пустота. Она не могла вспомнить ни одного из тех уроков, которые Рори прилежно преподавал ей по пятницам в течение целых четырех лет.

Между тем, выкрикивая непристойности, Уоррен Марли ударил ее головой об стену, потом оттащил назад и ударил снова. Словно безвольную спортивную грушу.

— Ты, сволочь, я свои права знаю! — вопил он, словно в бреду. — Ты, корова паскудная, у меня есть права, и я желаю делать, что мне нравится!

Четыре года прилежных занятий в школе боевых искусств — и она не может вспомнить ни одного приема. Рори возился с ней с полной отдачей — а когда понадобилось, она оказалась беспомощна, как ребенок. Четыре года, одетая в белую спортивную форму, она отрабатывала удары руками и ногами, делала блокировку — а теперь не может найти в своей голове ничего. Как будто, считая себя крутой, она просто прикидывалась, напускала на себя форсу, а теперь встретилась лицом к лицу с реальной жизнью.

Единственное, что Меган могла делать, это прикрываться руками и думать: как там моя доченька?

Время было уже за полночь, а знаменитый греческий курорт Ратарзи еще кишел людьми.

В подавляющем большинстве все они были загорелыми и подвыпившими англичанами. Современными мальчиками и девочками, которые приехали сюда поразвлечься и погреться на солнышке. А это развлечение состояло, в основном, в том, что они превращали старинную и очень живописную рыболовецкую деревушку в блевотницу.

Кэт была старше всех по крайней мере на десять лет, однако по сравнению с ними выглядела гораздо лучше. Тут сказывалось все — и их нездоровая пища, и нездоровый, то бишь повальный секс, и литры выпитого алкоголя.

Но самое главное, что выделяло ее из этого сборища, — это одиночество.

Сначала предусматривался совсем другой сценарий. Кэт не должна была ехать в отпуск одна: предполагалось, что она поедет вдвоем с Бригитт. Но тут случилось, что Дигби снова попросился к ней под крылышко, и планы подруги моментально изменились, и поэтому Кэт оказалась в Ратарзи одна.

— Что случилось с Дигби и с его пустышкой? — спросила Кэт.

— Их связь не сработала, — улыбнулась Бригитт. — Очевидно, период его регенерации оказался для нее слишком длинным.

— Регенерации?

— То есть времени, которое нужно мужчине, чтобы восстановить свою потенцию, — пояснила Бригитт. — Чтобы он снова был в строю.

— В строю? Ах, в строю!