Мое сокровище - Тереза Ромейн (2017)

– Думаю, в этом нет необходимости, миледи, поскольку мы только что пообедали, – ответствовал Джилс. – И я очень надеюсь, что вы не улизнете куда-нибудь, чтобы поболтать с каким-нибудь… опасным молодым человеком.

– В этом нет необходимости, сэр. Ведь вы здесь, и вы тоже молодой человек.

– Уж не хотите ли вы сказать, что я опасен? Или для вас я просто удобный собеседник?

– Как я могу считать опасным того, кто принес мне хлеб? Однако… К сожалению, этот рыцарь видел меня в довольно-таки неприглядном виде.

– Но ведь и он же вызволил вас из весьма неприятной ситуации, не так ли? – спросил Джилс и затаил дыхание.

– Для этого, мистер Резерфорд, потребовалось несколько человек. В том числе – мой отец и леди Ирвинг. Я не думаю, что кто-либо из вас представляет для меня опасность, однако убеждена, что все вы считаете меня не слишком благовоспитанной леди.

Джилс промолчал, и Одрина тоже молчала. И теперь она представлялась Джилсу столь же загадочной, как и шкатулка с секретом. Поначалу он был склонен считать эту юную аристократку такой же «позолоченной», но пустой, однако эта девушка довольно быстро доказала, что он на ее счет заблуждался. Разумеется, он пока что не знал, какова же она на самом деле, – но узнать очень хотелось.

Джилс взглянул в сторону камина – на ветви омелы, свисавшие с рук каменного херувима с лукавым лицом. А что, если увлечь под эти ветки Одрину и поцеловать под прикрытием зеленой завесы? Забудет ли она о необходимости сохранять холодный «фасад» и о том, что находилась здесь вынужденно?

Он, впрочем, и сам не хотел надолго застревать ни в Йоркшире, ни вообще в Англии. И если бы все происходило так, как им обоим хотелось, то их пути не пересеклись бы даже на секунду.

Подобные мысли совсем не нравились Джилсу, но они были неизбежны. Ведь, в конце концов, вскоре их обоих разделит не только Атлантический океан; их уже с самого рождения разделяло происхождение, с его стороны – не такое уж аристократическое.

Кроме того, имелась еще одна проблема – его руки. Они постоянно напоминали о том, что в его, скорее всего, недолгой жизни не будет места для романтических увлечений. И следовательно, он должен с наибольшей эффективностью использовать отпущенное ему время.

А значит, сейчас ему необходимо стряхнуть с пальцев оцепенение, изгнать из запястий боль и вновь сосредоточить все свое внимание на шкатулке-головоломке (в сущности, только эта вещица и удерживала вместе их странствующую компанию).

– Наше пребывание в Англии связано с массой неудобств, принцесса, – проговорил Джилс. – Но поверьте, я не считаю, что вы – одно из них. – Джилс посмотрел на девушку – ее брови чуть приподнялись – и снова взглянул на шкатулку. – Даже американцы не способны на подобную бестактность, – добавил он с усмешкой.

– Мистер Резерфорд, я не имею ни малейшего представления о том, на что способны американцы. Однако в данный момент один из них, похоже, не способен открыть шкатулку с секретом.

Джилс бросил взгляд на собеседницу, но не произнес ни слова. А она, пожав плечами, сказала:

– Знаете, пожалуй, я пока схожу за пером и бумагой, чтобы фиксировать все ваши действия. – С этими словами леди Одрина направилась к двери, причем двигалась с необыкновенной грацией и уверенностью – так мог ходить лишь тот, кто нисколько не сомневался в правильности всех своих поступков. Подобную манеру держаться вряд ли можно усвоить в течение одной человеческой жизни – все это накапливалось на протяжении многих поколений…

– И еще было бы неплохо развесить колокольчики, – донесся откуда-то голос Ричарда, и Джилс, выпрямившись, посмотрел на отца. – Можно подвесить их на дверях, и тогда каждого входящего будет приветствовать приятный перезвон.