Зита и Гита - Владимир Яцкевич, Владимир Андреев (1994)

— Что будете пить? — улыбнулась ему Гита.

— Если и пьют что-нибудь в такое пекло, то только воду, а сейчас я не хочу воды, спасибо, не беспокойтесь, — ответил Рави.

Он сел и осторожно поставил коробку на колени.

— Есть кто-нибудь дома? — спросил Рави после небольшой паузы. По его лицу было видно, что он волнуется.

— А кто? Я же здесь! — наивно спросила Гита.

— Это верно, — согласился доктор, — но все же я хотел бы встретиться с тетей, а лучше с дядей, если можно, конечно.

В голосе Рави проскальзывали нотки робости и некоторой неуверенности.

— С дядей? — переспросила она. — А зачем он вам нужен? — лукавила девушка, понимая, к чему клонит Рави.

— Есть к нему дело.

— Какое? — не унималась Гита, заметив, что Рави приходит в полнейшее смущение.

— Ну, об этом я буду говорить с ним, — взяв себя в руки, ответил он.

— Да! — вспомнив о коробке, улыбнулся Рави и осторожно передал ее Гите со словами: — Это вам!

— Мне?

— Конечно.

Гита, взяв коробку, легко взбежала вверх по лестнице. Через несколько минут Бадринатх с Гитой, которая не расставалась со своим «подарком», спустились холл.

— Рави! — приветливо окликнул молодого гостя Бадринатх.

— Здравствуйте! — приветствовал Рави хозяина, вставая кресла.

— Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть.

— Не буду вам мешать, — сказала Гита и вышла из холла.

Она остановилась у ажурной решетки, отделяющей холл от террасы, и стала прислушиваться к разговору Бадринатха и Рави.

— Присядь, пожалуйста, — обратился Бадринатх к Рави.

Рави сел в кресло и начал издалека:

— Видите ли, я послан сюда моими родителями.

— Так-так! Привет им! — заикаясь сказал Бадринатх.

— Я здесь, чтобы заверить вас в том, что намерения у меня самые серьезные.

Рави вынул из бокового кармана аккуратно сложенный батистовый платок и промокнул им вспотевший лоб.

— И если вы дадите ваше согласие, для меня оно станет счастливым даром, — наконец завершил свою мысль Рави.

— Да нет, Рави! Это мы должны считать ваше предложение даром судьбы!

Гита, услышав эти слова, едва не лишилась чувств. Руки ее ослабели, она выронила коробку, которая раскрылась, и увидела «подарок» — это было ее цыганское яркое платье, свадебное сари, патола, из нарядной ткани прекрасной работы. Гита взяла и приложила его к себе. Она поняла глубокий смысл этого подарка, и ее сердце замерло в сладкой тревоге.

— Вы оказываете нам большую честь, — продолжал Бадринатх, согласуясь с восточным этикетом, — ты можешь просить своего отца назначить день свадьбы! Зита достигла совершеннолетия. Она для меня — радость в сердце, но, как тебе известно, не звучит лютня без струн, не катится повозка без колес, несчастлива женщина без мужа — пусть у нее сотня родичей, — заключил Бадринатх свою речь словами древнего мудреца.

Разговор был исчерпан, и Рави, довольный таким исходом, поднявшись с кресла, поклонился Бадринатху, приложив правую ладонь ко лбу, а затем к сердцу.

Бадринатх взаимно поклонился молодому человеку и посмотрел по сторонам, ища глазами свою племянницу.

Гита, догадавшись, что беседа закончена, вышла из своего укрытия.

К ней подошел Рави и, ослепительно улыбаясь, спросил:

— Ты счастлива?

— А?! — вздрогнув, воскликнула она, и на ее больших глазах с длинными ресницами выступили крупные слезы.

— Что такое, Зита? Ты что, плачешь? — с тревогой спросил доктор.

— Я? Нет! Просто что-то в глаз попало.

— Я счастлив, а ты? — нежно улыбнулся Рави своей невесте, обнажив при этом ослепительно белые зубы.

— Я? Я тоже. Так, что даже страшно становится, — тихо проговорила Гита.

— Страшно? — засмеялся Рави. — Отчего же?!

— Рави, как только я скажу тебе, кто я, все…

— Подожди, — прервал ее Рави, — я тебе сам скажу, кто ты. Думаешь, я не вижу, что ты взбалмошная?