Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Стол был накрыт на восемь человек — хорошее четное число, задававшее, по идее, очень нужную гармонию обстановке, которая, возможно, ослабит напряженную ситуацию на ее семейном фронте. Абигейл отступила назад, чтобы полюбоваться результатами своего труда: сервировка сияла херендским фарфором и столовым серебром Тиффани, бокалами и рюмками из уотерфордского хрусталя; накрахмаленные салфетки были вставлены в филигранные кольца из серебра высшей пробы; посередине стояли веточки вечнозеленых растений, усеянные высушенными гранатами и хурмой, а по краям стола располагались свечи Однако мысли о Кенте и Фебе по-прежнему не давали ей покоя. Муж и дочь ясно дали понять свое отношение к вечернему мероприятию, к отдельной передаче, которая, когда ее покажут по телевидению, пригласит в их дом миллионы зрителей. Кент — фактически без всяких шуток — называл это «ее работой на публику», а Феба вообще была на грани открытого бунта.

Абигейл злилась, и это чувство было сродни ее стремлению утвердиться. К черту все! Почему она должна напоминать им, что именно этим она зарабатывает на жизнь? Обеспечивая, между прочим, многие из тех излишеств, которыми они наслаждаются. Интересно, задумывалась ли Феба, откуда берутся деньги на ее обучение в колледже? С учетом всех тех пациентов, которых Кент обслуживает бесплатно, его заработка явно не хватило бы, чтобы она четыре года могла учиться в лучшем учебном заведении, а семья при этом не чувствовала бы никаких финансовых затруднений.

Когда исполнительный продюсер канала «Дом и сад» впервые озвучил идею: сделать отдельную праздничную передачу, посвященную ее семье, которая в компании нескольких ближайших друзей встречает Рождество у них в Роуз-Хилл, — она показалась Абигейл блестящей. Телевизионная передача о спокойном рождественском обеде у Абигейл не только резко повысила бы ее узнаваемость, но и помогла бы вернуть часть потерянного доверия сети гипермаркетов «Тэг», но сейчас все это оборачивалось очередным поводом для того, чтобы муж и дочь ненавидели ее. Весь день, готовясь к приему, Абигейл только и думала, что о Джоан Кроуфорд, после того как она стала известной по фильму «Дорогая мамочка».

Но теперь отступать было слишком поздно, даже если бы она этого захотела. Телевизионщики должны были появиться с минуты на минуту. Съемочная площадка ждет гостей: шампанское охлаждено, угощение приготовлено, в гостиной сияет огнями рождественская елка, в камине — аккуратно сложены дрова, в стратегически важных местах расставлены свечи. У Абигейл мелькнула мысль, что здесь не хватает только крошки Тима, который спел бы им «Благослови, Господи, каждого из нас»[78]. «Какое это все имеет значение, — подумала она, — если мой брак рушится, а моя дочь едва разговаривает со мной?»

И что скажет Кент, узнав о Воне? Если все это так невинно, почему бы ей не рассказать мужу, куда она в последние дни ездит во время обеденного перерыва? После своего первого визита Абигейл еще несколько раз заезжала к Вону. И теперь она вряд ли могла оправдывать это тем, что просто навещает больного друга. В начале этой недели Вон почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выйти из квартиры. Она предлагала ему какие-то варианты в помещении, кино или музей, но он настоял на том, чтобы повести ее в Центральный зоопарк, куда она не заглядывала с тех пор, как Феба была еще совсем маленькой. Абигейл не думала о Кенте — она просто испытывала чувство вины, что так тратит свое рабочее время. Но несмотря на это, а также на то, что на улице было свежо и ветрено и многие звери попрятались в свои укрытия, тот день был одним из самых приятных на ее памяти в последнее время. Потом они отправились пообедать в отель «Боутхаус», где задержались чуть ли не до вечера, вспоминая былые времена.

Они медленно шли по парку, чтобы поймать такси и ехать обратно, и у их ног бешено кружились подхваченные ветром листья, словно восточные дервиши в своем неистовом танце. Совершенно неожиданно для нее Вон спросил: