Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

— Магазин на Мейн-стрит открыт и по воскресеньям, — сообщил Карим. — Когда я там был в последний раз, у них в продаже были елочные украшения. Если хотите, я могу отвезти вас туда.

Предложение было заманчивым, но Лайла решила отказаться. Он уже и так столько сделал для нее. К тому же она понимала, что ей нужно побыть какое-то время одной, чтобы улеглись те новые — и нежелательные — чувства, которые разбудил в ней Карим. Другими словами, прежде чем она снова рискнет с ним куда-то пойти, ей следует хорошенько поразмыслить.

— Спасибо за ваше предложение. Но мне еще нужно здесь кое-что сделать, — соврала она.

Когда Карим ушел, Лайла со стоном рухнула на диван. К ней вернулось ощущение Рождества, да еще и с эмоциями, которые, как она считала, были похоронены вместе с Гордоном, — желанием заниматься любовью и необходимостью чувствовать себя желанной. И что прикажете делать с этими чувствами, которые сейчас были столь же уместны, как цветы на поминках? Особенно после того, как стало очевидно, что возникли они не только с ее стороны.

Нил сдвинул горячий панини[76] на бумажную тарелку Не поднимая глаз на очередь, он спросил у следующего клиента:

— Что желаете?

— Маленькую диетическую колу, — ответил девичий голос.

Голос показался ему знакомым, и, подняв голову, чтобы отдать покупателю его панини, Нил увидел перед собой Фебу Уиттакер. Соседку по дому, если можно так выразиться. С момента их короткого представления друг другу он только иногда мельком видел ее, когда она уезжала в школу на классическом «мерседесе»-купе ее отца, за рулем которого сидел сам доктор Уиттакер, либо ехала куда-то сама на своей собственной красной «джетте». (Не то чтобы он специально следил за ней, но, когда живешь над гаражом, трудно не заметить все выезды и приезды семейных автомобилей.) Сейчас у него наконец появилась возможность рассмотреть ее более детально. Вблизи оказалось, что Феба очень худая — девочка-щепка, которая выглядела так, как будто она месяцами не видела приличной еды, да и одета была более чем странно — словно только что вернулась с шоссе, вдоль которого собирала мусор. Он бы в жизни не догадался, что ее родители — люди обеспеченные, если бы его мать не работала у них.

При этой мысли Нил почувствовал внутреннюю дрожь, как бывало всегда, когда ему напоминали, что он больше не является представителем привилегированной семьи. Но он все равно улыбнулся Фебе, полностью отдавая себе отчет, что только благодаря ее родителям у них с матерью сегодня есть крыша над головой.

— Я не знал, что ты питаешься здесь, — сказал Нил и тут же подумал: «До чего тупо». Но в этот момент ничего другого на ум не пришло.

— А я не знала, что ты здесь работаешь, — ответила Феба, хмуро глядя на него через прилавок своими неулыбчивыми глазами.

Нил ощетинился. Так вот как вы хотите играть, маленькая мисс Сопливый Нос? Не вопрос. Плевать он хотел на нее.

— Хочешь еще что-нибудь, кроме колы? — спросил он уже более деловым тоном.

— А что у вас есть?

— Есть хороший панини фирменный, если ты любишь горгонцолу.

— Ненавижу горгонцолу.

— Панини можно сделать с любым сыром.

— Тогда только колу, пожалуйста, — высокомерным тоном закончила она.

Нил разозлился еще больше. Да кто она такая, чтобы вести себя так надменно и важно? Тот факт, что его мать у них работает, вовсе не означает, что эта девчонка чем-то лучше его. Это всего лишь прихоть судьбы, так выпала карта.

— Подходи. — Он схватил чашку и налил в нее колу из крана. — С тебя доллар восемьдесят. — С этими словами Нил резко отодвинул чашку по стойке, словно ему не терпелось побыстрее отделаться от нее — и от этой девушки.