Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Водитель автобуса высадил Консепсьон у терминала Портового управления — еще одного шумного и переполненного людьми места, откуда она попала на такую же оживленную улицу. По тротуару спешили толпы пешеходов, мимо, сигналя, проносились машины: желтые такси, грузовики, автобусы, блестящие новенькие автомобили разных gringo. Мужчина, в котором Консепсьон сразу распознала нищего из-за его изношенной одежды и черного пластикового мешка для мусора, повязанного на плечи, словно плащ, с надеждой посмотрел на нее, когда она торопливо проходила мимо него со своей сумочкой в одной руке и чемоданом в другой. Но лишней мелочи у нее не было.

В кармане Консепсьон лежала бумажка, на которой аккуратным почерком Хесуса был написан адрес гостиницы. Это был самый недорогой отель, который ему удалось найти недалеко от терминала, чтобы туда можно было дойти пешком, но тамошние цены все равно едва не убили ее. Сорок долларов! Почти четверть всех ее сбережений только за одну ночь. Однако выбирать не приходилось: или плати, или спи на улице. Если бы речь шла только о погодных условиях, это бы не остановило Консепсьон — разве не приходилось ей переносить в жизни гораздо худшее, чем какой-то холод? — но существовал риск того, что ее могут ограбить, а возможно, даже убить. Проделать такой путь, чтобы найти свой конец на улице, как какой-то безымянный indigente?[102] Нет, это было бы просто немыслимо. Может, она и бедная, но у нее есть чувство собственного достоинства.

Отель, который, судя по карте, был расположен совсем близко, для пешего человека с чемоданом в руках оказался очень даже далеко. К тому времени когда Консепсьон дошла туда, у нее уже подкашивались ноги, а сама она продрогла до косточек. На тротуаре стояла группа мальчишек, громко болтавших между собой. Они были одеты, как ей показалось, в некую униформу молодых негров из бедных кварталов — мешковатые штаны, висевшие у них на бедрах вопреки всем законам гравитации, фуфайки с капюшонами на три размера больше, чем нужно, и дорогие с виду кроссовки без каких бы то ни было следов грязи, несмотря на уличную слякоть. Когда она прошла мимо них и поднялась по ступенькам к входу, они не обратили на нее ни малейшего внимания.

Вестибюль встретил ее ярким светом люминесцентных ламп, который напоминал восход солнца за Полярным крутом. За стойкой администратора сидел толстенный gringo с редеющей шевелюрой и большими мешками под глазами. Он курил сигару, несмотря на висевшую прямо у него над головой табличку «Не курить».

— Да, комнаты у нас есть, — сообщил он ей не слишком вежливым тоном. — Однако вам придется заплатить вперед. Наличными, — добавил он, глядя на ее дешевые туфли и пальто из секонд-хенда, выдававшие в ней человека, который добирался сюда пешком.

— Деньги у меня есть, — сказала Консепсьон и быстро полезла в сумочку.

Через несколько минут она с трудом поднялась по лестнице, а затем прошла по грязному коридору. Ее комнатка оказалась еще более тесной, чем та, которую она делила в Лос-Анджелесе с Соледад и двумя ее сестрами. Вся обстановка состояла из двуспальной кровати, небольшого комода с зеркалом и прикроватной тумбочки с круглыми следами от стоявшей на ней посуды. Ковер местами был сильно вытерт, а роль шкафа выполняла вставленная в стену металлическая перекладина с болтавшимися на ней проволочными плечиками для одежды, которые жалобно звякнули от хлынувшего в комнату воздуха, когда она закрывала за собой дверь. В углу номера находился небольшой умывальник, на краю которого лежало сложенное полотенце. Туалет, как ее проинформировал gringo за стойкой администратора, находился в конце коридора.