Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Она не запротестовала и не отодвинулась, что он, видимо, расценил как согласие. Взяв лицо Абигейл в свои ладони, Вон поднес свои губы к ее губам. Это не было похоже на то, как он целовал ее во внутреннем дворике в тот во всех остальных отношениях несчастливый рождественский вечер; сейчас в этом не было ничего осторожного и ностальгического. И если тогда она ощущала какую-то неуверенность, то теперь от нее не осталось и следа. Она обвила руками шею Вона и ответила на его поцелуй так же раскованно и несдержанно, как в тот первый раз, когда они были подростками. Она запустила пальцы в ежик его недавно отросших волос, мягких, как потертая фланель рубахи, что была на нем. Уютно прижимаясь к нему и в точности повторяя телом все изгибы и выступы тела Вона, Абигейл чувствовала, как она в каком-то смысле возвращается домой. Весь страх, что они выбрали путь, который может привести к еще большему несчастью, растаял, и под шум дождя и сверкающую за окнами молнию она открылась перед Воном так, как не делала этого ни перед одним человеком за более чем двадцать пять лет. Даже перед собственным мужем.

Не говоря ни слова, они разделись и растянулись перед диваном на ковре с длинным ворсом. Вид обнаженного Вона стал для нее и шоком, и откровением. Он уже не был тем юношей с гладкой кожей, с которым она лежала тогда возле карьера. Она увидела ту дань, которую забрала его болезнь, — заострившиеся формы тела и свежий шрам от биопсии под рукой, где ему удалили один из лимфатических узлов. Были тут и старые шрамы, оставшиеся после его красочных приключений в дальних странах. Тем не менее общая картина повреждений почему-то сделала его еще более прекрасным в ее глазах. Он напоминал ей дикого, израненного в боях зверя.

— Откуда это у тебя? — спросила Абигейл, лаская его бедро и водя пальцем по выпуклому багровому рубцу.

— Из пустыни Гоби, от шумящей гадюки. Скажем так: мы с ней не вполне сошлись во взглядах. — Голос Вона звучал беспечно, как будто этот укус ничем не отличался от укуса пчелы. — К тому времени когда я добрался до ближайшей больницы, моя нога так распухла, что врачу пришлось разрезать штанину.

— Но это не остановило тебя, и ты снова вернулся туда, чтобы продолжить делать свое дело, хотя наверняка испугался, — сказала она, думая, что в этом смысле они с ним похожи: оба не пасуют перед трудностями.

Вон поймал ее руку и, поднеся к губам, поцеловал открытую ладонь.

— Да, вернулся. Единственное, чего я боялся, это умереть, так и не пожив толком.

Абигейл знала, что для Вона пустая, не наполненная событиями жизнь намного хуже смерти.

Вместо ответа она потянула его на себя, так что он лег на нее сверху. В крепких объятиях друг друга их тела двигались вместе, как одно. Ей казалось странным заниматься любовью с другим мужчиной после стольких лет, проведенных только с мужем. Но с другой стороны, у нее возникло ощущение правильности происходящего: они с Воном, словно две половинки одного целого, которые были разделены, теперь снова соединились.

— Тебе не больно? — шепнул он ей на ухо.

— Нет, с чего ты взял?

— Ты плачешь. — Большим пальцем он стер слезинку с ее щеки.

Она смущенно засмеялась.

— Поверь, это хорошие слезы.

Потом она крепко держала его в своих объятьях, словно боялась отпустить. В ней поднялись проблески былого страха, и ей казалось, что она сползает куда-то назад, во что-то старое и темное… только темнота, похоже, исчезла навсегда: здесь было тепло и заманчиво. Еще через несколько мгновений наступил такой бурный оргазм, который удивил даже ее саму. С другими мужчинами, даже с Кентом, ей всегда требовались какие-то сознательные усилия, но с Воном это произошло так же естественно, как очередной вдох. Оргазм прокатился по ней, как одна волна потрясающего безумного сладострастия за другой, заставив ее в буквальном смысле содрогаться с головы до пальцев ног.