Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

У него хватило сообразительности снять с себя рубашку и замотать ею пульсирующую болью руку наподобие рукавицы, прежде чем снова схватиться за дверную ручку. После этого он выполз в коридор и все так же, на четвереньках, стал пробираться к лестничной площадке через накатывающие волны жара и разъедающий глаза дым. На первом этаже продолжал отчаянно лаять Брюстер. Но единственным звуком, кроме этого, был треск пламени где-то внизу. В каком-то незаторможенном участке мозга Нила поднялась и достигла своего пика волна паники. Это был не город, где уже давно возле дома начали бы суетиться пожарные. Они находились посреди этого долбаного захолустья. И никто не торопился прийти им на помощь. Даже если ему удастся выбраться отсюда живым, спасать Фебу будет слишком поздно.

Их ужин оказался неожиданно ярким событием. Карим повел ее в турецкий ресторан, где помимо вкусной еды их ожидала развлекательная программа в виде танца живота и живого исполнения традиционных турецких мелодий тремя музыкантами. Если Лайла и предполагала, что их первый вечер вдвоем будет проходить в каком-нибудь уединенном ресторанчике, где он попытается пленить ее романтическим ужином при свечах, то в итоге она оказалась жертвой чего-то совсем другого, действующего гораздо более хитроумно, — хорошего времяпрепровождения.

— Я уже и не помню, когда в последний раз получала столько удовольствия, — сказала Лайла, когда им в конце концов принесли счет.

Карим улыбнулся ей через низенький стол, за которым они сидели или, скорее, полулежали на пухлых вышитых подушках, которыми был выложен пол вокруг. Он чувствовал себя здесь совершенно как дома, словно бедуин, развлекающий ее в своем шатре.

— Ты говоришь так, будто ожидала чего-то другого, — рассмеявшись, сказал он.

— Ну, можно и так сказать. — Поняв, что это прозвучало несколько двусмысленно, Лайла тут же добавила: — Прости, я не это имела в виду. Видишь ли, после того как мой муж… — Она замолчала, ожидая привычного давления в груди, которое всегда сопровождало ее при воспоминании о Гордоне. Но на этот раз ничего такого не произошло. Еще один сюрприз этого вечера, полного неожиданностей. — Мне было нелегко отвлечься и расслабиться. После таких вещей в жизни все меняется. Это уже никогда не оставляет тебя, прячется где-то в дальнем уголке сознания.

— Да, я понимаю. — Карим сочувственно кивнул. Это были не просто слова — он действительно понимал ее. — Именно поэтому я должен поблагодарить тебя.

Сбитая с толку, Лайла улыбнулась.

— Поблагодарить? За что?

— За то, что позволила сопровождать тебя в этом путешествии.

Она знала, что он имеет в виду, но обратила все в шутку, внезапно ощутив зыбкость почвы под ногами.

— Мы что, отправляемся куда-то, а я об этом не знаю?

Он потянулся через стол и накрыл своей ладонью ее руку. В мерцающем сиянии свечей глаза его казались совершенно черными, а улыбка, играющая на лице, вызывала в теле приятное тепло, какое бывает после рюмки водки.

— Это тебе решать, — сказал Карим.

В гардеробе он помог Лайле надеть плащ и уже перед выходом задержался, чтобы перекинуться парой слов по-турецки с владельцем ресторана, вежливым пожилым человеком с шикарной гривой седых волос. Турок что-то ответил ему и, похлопав Карима по плечу, многозначительно взглянул на Лайлу, которой не нужно было знать турецкий язык, чтобы понять, о чем речь. Когда они вышли на улицу, щеки ее горели.