Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

И все же каким-то образом она нашла в себе силы стащить девушку с кровати и взвалить ее себе на плечо. Другой вопрос, как вынести ее в безопасное место, потому что, несмотря на худобу, девушка все-таки оказалась тяжелой. Но Консепсьон, не давая себе времени на размышления, уже начала медленно продвигаться назад, той же дорогой, какой она попала сюда. По-прежнему используя лежавшее у нее на голове и плечах пальто, она попыталась укрыть им и девушку, насколько это было возможно. Конечно, пальто было слабой защитой от бушевавшего внизу ада, но у нее не было ни секунды, чтобы подумать над этим.

Когда Консепсьон осторожно спускалась по лестнице, ей казалось, что на плече у нее лежит не хрупкая девочка, а мешок с цементом. С каждым шагом сил становилось все меньше и меньше, ноги дрожали от напряжения. Одно неверное движение — и остальную часть пути она со своей ношей может полететь кувырком. И это была не единственная опасность. Посмотрев вниз, Консепсьон увидела, что пламя уже лижет перила лестницы на первом этаже. Через несколько мгновений раздался ужасающий грохот и часть стены ведущего в кухню коридора, по которому она проходила, казалось, целую вечность тому назад, рухнула, подняв целый фонтан искр. Эти искры трещали вокруг нее, словно стая опасных насекомых, жаля открытые участки кожи на щеках, лбу, шее — везде, куда они попадали.

Внезапно на нее снизошло странное спокойствие. «Dios, возьми меня, если ты должен это сделать, но спаси девочку», — молила Консепсьон.

И словно в ответ на ее мольбу, девушка неожиданно вернулась к жизни, ее руки и ноги задергались, как у марионетки. Консепсьон потеряла равновесие и едва не свалилась в огненный колодец внизу. Если бы она не сумела вовремя остановиться, то увлекла бы за собой и девушку. У Консепсьон было странное ощущение, что это не она совладала с ситуацией, а чье-то невидимое присутствие, какая-то сверхъестественная сила распорядилась ее телом, чтобы уберечь от беды.

Возможно, однажды Бог и оставил ее, но на этот раз она почувствовала его поддержку.

Консепсьон уже приближалась к подножию лестницы, когда вдруг с ужасом увидела, что жадные языки огня поглотили две нижние ступеньки. Охваченная страхом — в большей степени за девушку, чем за себя, — Консепсьон заколебалась. Но в то же время она понимала, что нужно действовать быстро и бесстрашно, иначе у нее не останется другого выбора, кроме как повернуть назад и остаться гореть в этом аду, ибо из него уже не будет спасения.

Последние несколько ступенек Консепсьон перепрыгнула. За долю секунды до своего приземления она услышала треск и почувствовала, как под ее ногами что-то поддалось; она просто чудом не упала, но еще большим чудом было то, что ей удалось не уронить свою драгоценную ношу. Однако чувство облегчения было недолгим. Опустив глаза, Консепсьон увидела, что ее пальто загорелось. И не только пальто. Входная дверь в дом была объята пламенем. Пройти через нее было равноценно прохождению через ворота самой преисподней.

Они оказались в ловушке.

Абигейл искала везде, но Фебы ни в одном из тех мест, где она обычно проводила время, не было. Не было ее и дома у друзей; причем, когда Абигейл звонила им, все удивлялись, почему она подумала, что Феба может находиться у них. Бритни Клаусен, лучшая подруга Фебы, сообщила ей, что уже несколько месяцев встречается с Фебой в школе, и нигде больше. («И почему я узнаю об этом только сейчас?» — подумала Абигейл.) Но по-настоящему она встревожилась после того, когда владелец закусочной, где работал Нил, мистер Хейбер, тучный мужчина средних лет, закрывая свое заведение на ночь, сердито сказал ей, что не видел подружку Нила — и, кстати, самого Нила — со вчерашнего дня. Получается, что Нил сегодня не вышел на работу.