Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

— Боюсь, что это единственный клуб, в котором тебе не удастся отказаться от своего членства.

— Я, наверное, была очень жесткой по отношению к тебе?

— Да, но это, как ни странно, только заставило меня понять, что я намного крепче, чем думала.

Абигейл сильно удивила ее, когда неожиданно сказала:

— Знаешь, я скучала по тебе. — Она смотрела на Лайлу так, будто и не было этих долгих лет. — О, я знаю, что мы виделись с тобой каждый день. Но это ведь не одно и то же, верно? Я скучала за тем, как у нас с тобой было когда-то. И если я вела себя излишне требовательно и капризно, то лишь потому, что не была еще готова простить тебя.

Лайла, искренне тронутая словами Абигейл, ответила не сразу.

— Ты делала много такого, что нужно было прощать.

— Возможно. Но на этот раз мы все-таки сдвинулись с места, ты так не считаешь?

Лайла кивнула, сглотнув подступивший к горлу комок.

— Вот и хорошо, — сказала Абигейл, — потому что ты можешь понадобиться мне в моей спасательной шлюпке. У меня такое чувство, что до берега нам предстоит долгий путь.

— А у меня такое чувство, что ты совершенно права. — Мысли Лайлы вернулись к ее сыну, которому вскоре потребуется уход, которого ему не смогут обеспечить в этой больнице. И к Фебе, которая находится в таком же непростом положении.

— Я только надеюсь, что ты сама знаешь, что нужно делать, потому что я, черт возьми, в себе не уверена.

Лайла улыбнулась, взяла Абигейл под руку, и они пошли обратно, ко всем остальным.

— Я? Готового рецепта у меня нет. Но, между нами говоря, я не сомневаюсь, что мы обязательно что-то придумаем.

Когда пришло время вновь идти к Фебе, Абигейл повернулась к Кенту и спросила:

— Не будешь возражать, если ты пока посидишь тут один?

Он немного опешил, но согласно кивнул, видимо поняв, что речь идет не о какой-то враждебности по отношению к нему, а просто ей нужно ненадолго остаться с дочерью наедине.

Абигейл встала и направилась через холл в отделение интенсивной терапии, бросив по пути взгляд на Вона. Их глаза на мгновение встретились, и Абигейл почувствовала, как между ними пробежал электрический ток, но сейчас это было низковольтное напряжение: казалось, что она занималась с ним любовью в какой-то иной жизни. В то же время она знала, что связь между ними, поддерживающая ее в самые мрачные моменты в прошлом, будет продолжаться в самые тяжелые часы и дни, которые, возможно, еще предстоят.

Когда Абигейл шла по коридору мимо столика дежурной медсестры, мулатки со светлой кожей, и та, подняв глаза, узнала ее, она внезапно поняла, что, не считая Фебы, Вон и Лайла — практически с любой точки зрения, — были ее единственной семьей. Конечно, они прожили порознь больше двадцати лет, но их связывало нечто более глубокое. Связь между ними никогда не прерывалась, хотя сама Абигейл даже не подозревала об этом; обида, которую она так долго носила в себе после той давней ссоры, как ни странно, помогла сохранить ощущение единства с этими людьми. Что касается Вона, то с ним было легче вернуться к старому ритму отношений. Но с Лайлой они не могли просто начать с того места, на котором их пути разошлись. Они также не могли начать и с чистого листа; им приходилось наскоро собирать новую дружбу из того, что осталось после старой. Это было нелегко, но самое сложное, похоже, осталось уже позади. Абигейл была благодарна Лайле за ее присутствие, поскольку нуждалась в поддержке человека, который сам прошел через подобные испытания. Теперь она знала только одно: пути назад больше нет. Ее прошлое, как и ее дом, превратившийся в обугленные руины, были непригодны для дальнейшей жизни.