Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Когда они вышли на улицу, их встретил порывистый ветер. Он с такой силой трепал желтый в полоску матерчатый навес у них над головой, что тот напоминал парус выходящей в море шхуны. Пройдясь немного по тротуару, они приблизились к комиссионному книжному магазину, который находился через несколько дверей от агентства Лайлы, и сели на стоявшую здесь кованую лавочку. Пару минут они сидели молча, глядя на проходивших мимо пешеходов, местных и туристов, в этот безоблачный летний день, похоже, никуда не торопившихся. Магазин «Колокольчики, книги и свечи», перед которым они сидели, принадлежал пожилой даме по имени Мэй Кроссли; кроме подержанных книг тут продавались поздравительные открытки и разные кустарные изделия вроде отлитых в песке свечей, «музыки ветра» и всяких безвкусных безделушек. Сейчас магазин был закрыт. В окне висела написанная от руки записка: «Закрыто на похороны». Лайла видела эту записку уже не в первый раз. Мэй, словно оправдываясь, сказала ей накануне:

— Когда вы доживете до моих лет, ваши друзья тоже будут умирать, как мухи.

— Так что все-таки случилось? — Лайла тщательно скрывала тревогу и старалась, чтобы ее голос звучал максимально спокойно. Рано пока делать какие-то жуткие заключения только потому, что сын захотел с ней поговорить. Может, она услышит хорошие новости. Нил ожидал ответа от одной юридической фирмы, куда обратился по поводу объявленной ими вакансии в службе технической поддержки, и Лайла с улыбкой, полной надежды, осторожно произнесла: — Стой, дай сама угадаю — ты получил работу.

Он покачал головой.

— Нет. То есть я еще не знаю. Пока ничего неизвестно. — Нил явно собирался поговорить с ней совсем о другом. Он сидел, упершись локтями в колени, и наклонил голову, чтобы видеть ее глаза. — Как бы там ни было, я решил отказаться, даже если они сделают мне предложение.

— Правда? А что же заставило тебя передумать? — Лайла по-прежнему пыталась не выдавать своего волнения, хотя каждый ее нерв был натянут как струна. Доктор Фрай предостерегал ее от чрезмерной обеспокоенности.

— Кое-что изменилось. — Нил провел рукой по волосам; казалось, он немного нервничал. Она подумала, что ему нужно подстричься: темные пряди, закрыв лоб, уже нависали над бровями. — Помнишь Джона Каплана из Ривердейла? — спросил он. Она кивнула: Джон был одним из тех, с кем Нил чаще всего проводил время в средней школе. — Ну, вчера, когда я был в городе, мы с ним встретились. В общем, поговорили и выяснилось, что парень, с которым они вместе снимают квартиру, съезжает. Вот Джон и спросил у меня, не хотел бы я поселиться с ним, взяв на себя часть оплаты, до этого приходившейся на его товарища.

Лайле потребовалось какое-то время, чтобы выдержать удар, который Нил нанес ей своей просьбой: он хочет уйти из дому. Уехать от нее. От своей страховочной сетки. Лайле стоило громадных усилий ответить ему нейтральным тоном:

— Ты считаешь, что сможешь себе это позволить? — Как будто главной ее заботой были чисто практические вопросы. Как будто все в ней не замирало от страха при мысли о том, что ее сыну придется самому заботиться о себе, да еще в Нью-Йорке, где он столкнется с тысячами проблем, таящих в себе потенциальное отчаяние.

Нил беззаботно пожал плечами.

— Я найду работу, — сказал он с небрежным оптимизмом, свойственным молодости. — Я уверен, что у меня с этим не будет никаких загвоздок. В городе есть масса таких мест.

— А как же школа?

— Я всегда могу взять академку.

«А как же я? — мысленно крикнула Лайла. — Мне останется только сидеть дома одной и каждый вечер ждать, пока зазвонит телефон, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке?» Но ему она сказала:

— Ты уверен, что это хорошая идея? — Свой главный вопрос, который неотступно преследовал ее с той ночи, когда произошел пожар, Лайла придержала при себе. Этот вопрос она никогда не произносила вслух: «Будешь ли ты снова пытаться наложить на себя руки?»

В ответ Нил иронически рассмеялся.