Ключевой момент - Лидия Лукьяненко (2008)

Федор опустил ее на диван и стал целовать своими жесткими поцелуями. Танька, притихшая, отрешенная, замерла в его объятиях. По телевизору снова шел фильм «Ирония судьбы…», вторая серия. Герои смеялись и плакали, пели знакомые до боли песни, а Таня лежала на мамином диване обнаженная в объятиях своего любимого мужчины. «Значит, судьба, — подумала она, — или ирония судьбы». Первый сексуальный опыт не был приятным. Но она находилась словно под наркозом. От одного его присутствия можно было сойти с ума. Вероятно, и она действовала на него так же, потому что Федор сказал:

— Танька, ты ведьма. Ты сводишь меня с ума. У меня так еще не было. Меня словно какая-то сила тянет к тебе. Не хочу идти, а не могу. Что это?

— Не знаю, — ответила она, пристраивая голову у него на плече. — Меня тоже тянет. Хотя я тебя совсем не знаю. Мы с тобой двух слов еще не сказали друг другу, а я уже почувствовала это.

— Наваждение, — выдохнул он и снова припал к ее губам.

Таня выставила его только ближе к вечеру. За окном так же мело, и она стала всерьез опасаться, сможет ли мама вернуться домой сегодня. Она лежала перед телевизором и пыталась понять собственные ощущения. Зачем она это сделала? Стоило ли так поступать? И что дальше? Следуя заранее обдуманному плану, теперь нужно было отбросить его, как старую тряпку. Это только мужчины по своей глупой самонадеянности считают, что так они привязывают к себе женщин. Еще кто кого привязывает! Именно они теряют головы от этого. А она не станет спешить повторять пройденное. Ей это было важно как факт.

Одно дело — любить на расстоянии, романтично, возвышенно и красиво. И совсем другое — после того как он при тебе надевал трусы и носки, а до этого трясся, словно паралитик или наркоман в предвкушении дозы. Танька сразу поняла, что этим их можно держать в вечном повиновении и извлекать пользу из своего могущества. Странно, что девчонки ведут себя так глупо. Он, конечно же, не Костя. Тот ее раб и без вольностей. Какое кольцо подарил! А этот — с порога и сразу в постель. Тоже не промах. Но и Таньку он еще не знает. Она была женственной и покорной, но только один раз. Теперь — все. Пусть женится на ее единокровной сестрице. А ей он не пара… Она незаметно уснула, а проснулась, когда вернулась уставшая и продрогшая мама.

На следующий день все изменилось. Вчерашнее событие стало пугать ее. Наваждение, сказал он. Точно — наваждение. Да она с ума сошла! Вон уже одна ходит с пузом. А если и она тоже?.. Мысль о возможной беременности привела Таню в шок. Зачем ей сейчас ребенок? Она же только на первом курсе!

Таня думала об этом целый день и не на шутку перепугалась. Какая она дура! Сама испортила себе жизнь. Ребенок — это конец всему: учебе, мечтам, планам, свободной жизни. В лучшем случае она выйдет замуж за Федьку и обречет себя на жизнь в этой дыре. А в худшем… О нет, о худшем лучше не думать… К Федьке она теперь относилась совсем иначе. Вместо томной страсти ощущала одну лишь глухую злобу. Сволочь. Скотина. Думал только о себе. Ему ведь уже двадцать три. Не мальчик. Знает, откуда дети берутся. «Ведьма», «наваждение» — оправдание нашел! С Ленкой тоже наваждение было? Впервые она своеобразно посочувствовала своей родственнице: та еще дура. Неужели Ленке так замуж хочется? Оставалось одно — считать дни до положенного срока. Может, пронесет? А если нет? Что тогда? Калечить себя в восемнадцать лет, рискуя никогда не иметь детей? Страшно. Но что делать?