Водка + мартини - Пол Райзин (2007)

У Хилари сейчас посткоитальный кайф. Что-то забавное произошло с ее лицом. Губы расслаблены, она мечтательно, как в полусне, смотрит на дым своей сигареты, тонкой змейкой вьющийся в луче солнца, который всегда именно в это время как бы разрезает мою спальню надвое. (Если бы эту сцену снимали в кино, то ее сопровождали бы звуки фортепьяно, играющего медленную джазовую мелодию. Для книги, увы, сойдет и рык автомобилей на Хаверсток-хилл.) Хилари — еще та курильщица. Она выкуривает две сигареты в день, одну после еды, одну после секса, и больше курить у нее нет ни малейшего желания. Да и курит-то она не как следует. Смотрю на нее и думаю, что она это делает понарошку. Не взатяжку, к тому же не докуривает даже до половины. Странная мысль, но, несмотря на то что пачки ей хватает больше чем на неделю, я все-таки смею утверждать, что от этих двух сигарет у нее выработалась стойкая зависимость. И что самое трагичное, она курит сигареты «Ламберт энд Батлер», а это уже моветон. Тем не менее она заявляет, что ей нравится их вкус, хотя мне-то хорошо известно: если под рукой нет ничего другого, то, как всякий заядлый курильщик, она готова смолить все подряд.

Я лежу рядом с ней, гляжу на вьющийся над нами дым. После триумфа над «Санди таймс» — о да, теперь я нравлюсь себе куда больше, и именно за то, что отказался наконец от этой паршивой газетенки, — я прикидываю, что бы такое еще вычеркнуть из списка. Уборка квартиры после вчерашней пьянки (сначала в баре, потом на вечеринке, потом в клубе и, наконец, у Стива), вне всякого сомнения, немыслима, как и чисто практические пункты, как-то: книги, гардероб, шкаф для документов, новые очки и парикмахерская. Даже пункт «Не забывать про родителей» кажется сейчас совершенно диким. Хилари, издав звук, очень похожий на вздох вполне удовлетворенной женщины, посылает еще один клуб дыма в тучу, собравшуюся над нашей постелью.

Я никогда не был поклонником ритуала посткоитального курения. Не знаю почему: возможно, потому, что мне больше нравятся другие удовольствия, связанные с употреблением табака, ну, скажем, предобеденное курение, курение во время обеда, послеобеденное курение, хотя я еще не дошел до того, чтобы в одной руке держать палочки для еды, а в другой дымящуюся сигарету. Первую я обычно закуриваю после завтрака. Следующую — в машине по дороге на работу. Еще одну по прибытии на работу. За все утро, то есть до обеда, несколько штук. Одну после обеда. Еще несколько в течение рабочего дня. Гораздо больше, если я пишу или толкаюсь в издательстве. Одну с первой выпивкой в баре. Потом в спокойном ритме одну за другой в течение вечера. Если я чаще закуриваю, чем выпиваю, на следующее утро чувствую себя нехорошо. Если больше выпиваю, чем закуриваю, на следующее утро я чувствую себя совсем больным. Последний случай был как раз из этого разряда — именно он подсказал мне добавить в список поставленных задач пункт «Бросить курить».

В тот вечер Хилари отправилась на какую-то свою тусовку, типа читательской конференции, а я позвонил своим парням, двум бывшим одноклассникам, ныне столь крепко закованным в кандалы брака, что на их запястьях мерещатся следы железных обручей. К полуночи мы оказались в каком-то китайском ресторанчике, и вот там-то я отколол такое, чего от себя никак не ожидал. Я спросил у какого-то мужика, как пройти в мужской туалет, а потом оказалось, что я обращаюсь к собственному отражению в зеркальной стенке.

Понимаю, глупо, понимаю, смешно. Питер и Маус пальцем на меня показывали и чуть животы не надорвали. Но я-то ведь был в такой драбадан, что самый заправский сапожник мог бы позавидовать. Ну был бы я трезвый, отчебучил бы я такое? На следующее утро жуткое похмелье. Что и говорить, сам виноват. Я был похож на тень отца Гамлета, только меня можно было фотографировать. И вот тогда-то я наконец, наконец, наконец решил: все, пора бросать.

Не пить, конечно, а курить.