Стивен почувствовал, что ему необходимо побыть одному, чтобы собраться с мыслями, поэтому он удалился из комнаты для допросов, оставив Сюзанну в обществе тюремного офицера. Он с удовольствием вышел бы наружу, на свежий воздух, но это было невозможно из-за строгих предписаний внутреннего тюремного распорядка. Поэтому ему пришлось довольствоваться тем, что, стоя в коридоре, вдыхать спертый, душный воздух. Впервые за много лет ему захотелось закурить и немедленно пропустить стаканчик.

Он был ошеломлен заявлением Сюзанны о том, что она хочет признаться в убийстве Ройбена и Зои. Ему следовало бы с самого начала поинтересоваться, как она с ними расправилась и что сделала с телами. Тогда по крайней мере он знал бы, не выдумывала ли она эту историю, чтобы привлечь внимание к своей персоне и прославиться.

Однако в глубине души Стивен сознавал, что это не так. Характер у Сюзанны действительно был очень противоречивым, но вот чего-чего, а привлекать внимание к своей персоне она не стремилась никогда.

Не следует ли ему попытаться отговорить ее от этого шага? Или хотя бы попросить подождать еще сутки, чтобы осмыслить все последствия? Он был уверен, что именно так на его месте и поступили бы большинство адвокатов защиты, особенно если учесть, что против Сюзанны у полиции не было вообще никаких улик, не говоря уже о самом главном — отсутствии тел жертв преступления.

За годы работы адвокатом Стивену неоднократно приходилось иметь дело с клиентами, которых арестовывали за одно преступление, но в заключении они признавались и в других своих грехах. Иногда это случалось потому, что они понимали: эти преступления все равно будут вот-вот раскрыты, иногда рассчитывали таким образом заслужить благосклонность судьи, но чаще всего оказывалось, однако, что им просто хотелось облегчить душу и совесть.

Но вот Сюзанне рассчитывать на благосклонность судьи никак не приходилось. Ей придется провести остаток жизни в заключении. И она знала об этом. Стивен предпочел бы думать, что к признанию ее подтолкнуло чувство вины, тогда он с легким сердцем может позволить ей действовать по собственному усмотрению.

Но подумать только! Она намеревается помочь Бет! Расскажи Стивену об этом кто-нибудь другой, он только посмеялся бы и посоветовал вызвать к такому клиенту врача для освидетельствования. Однако Сюзанна вовсе не производила впечатления сумасшедшей, ни при первой встрече, ни в дальнейшем. Пожалуй, ее скорее можно было назвать самой здравомыслящей особой из тех, с кем довелось столкнуться Стивену.

«Я — настоящая убийца», — он снова повторил про себя ее слова, а потом несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять неприятное жжение в животе. В его понятии «настоящими убийцами» были Фред Уэст, Питер Сатклифф или Деннис Нильсон. Хладнокровные извращенцы, получавшие удовольствие от убийства. Роза Уэст и Мира Хиндли, вероятно, тоже были закоренелыми убийцами, хотя сейчас, стоя в тюремном коридоре и вдыхая спертый воздух, Стивен был склонен считать их, скорее, соучастницами. Он знал, что в женских тюрьмах содержится много убийц, но ему еще не попадались такие, кто совершил бы не одно, а несколько убийств.

Теперь он уже жалел о том, что ему раньше не доводилось работать по делам об убийствах. Вероятно, тогда он был бы более объективным. Стивен считал, что, доведись ему защищать убийцу, он, конечно, сделал бы для него все, что можно, но был бы доволен, проиграв дело. Он еще не слышал об адвокатах, убежденных в невиновности своего клиента, в то время как тот добровольно признавал свою вину.

И вот сейчас он испытывал как раз такое чувство. Прекрасно зная о том, что это Сюзанна устроила пальбу в поликлинике, Стивен, тем не менее, в глубине души считал, что она имела на это право. Когда он думал о том, сколько ей пришлось хлебнуть в жизни, ему казалось, что он не смог бы обвинить ее даже в том случае, если бы она открыла огонь по прохожим на улице.