Жена между нами - Сара Пекканен, Грир Хендрикс (2018)

Тело у меня одеревенело, во рту пересохло, но мне удалось кивнуть и ответить: «Да, отлично». После этого я прямо направилась в другой отдел, где продавались замки. Я купила два, один на дверь спальни, другой на окно.

На той же неделе к нам пришли двое полицейских. Старший сообщил, что они допросили Джейсона, который признался в преступлении.

«Он был пьян в ту ночь и говорит, что раскаивается, – сказал полицейский. – Он добивается разрешения дела в пользу принудительной психотерапии».

«Все, что угодно, лишь бы здесь больше не появлялся», – сказала одна из «сестер».

«Не появится. Это часть соглашения. Он не сможет приближаться к дому больше чем на сто метров».

Девочки, кажется, решили, что на этом все и закончится. После ухода полиции они разошлись по своим делам – в библиотеку, на занятия, к своим бойфрендам.

Я осталась в гостиной, уставившись на бежевую стену. Написанных черной краской слов уже не было видно, но я знала, что они все еще там и никогда никуда не денутся.

Они никогда не изгладятся из моего сознания.

Ты ее убила.

* * *

До той осени будущее казалось мне россыпью возможностей. Я мечтала о городах, где могла бы поселиться, закончив университет: Саванна, Дэнвер, Остин, Сан Диего… Я хотела учить. Я хотела путешествовать. Я хотела семью.

Но вместо того чтобы броситься навстречу будущему, я начала думать, как поскорее скрыться от своего прошлого.

Я считала дни до той минуты, когда смогу сбежать из Флориды. Меня манил Нью-Йорк и его 8 миллионов жителей. Я неплохо знала город, регулярно навещая тетю Шарлотту. Это был город, где молодая девушка с тяжелым прошлым могла начать жизнь заново. Композиторы писали о Нью-Йорке прочувствованные песни. Писатели делали его главным героем своих романов. Актеры признавались ему в любви в телевизионных интервью. Это был город возможностей. Город, где мог затеряться любой.

В день выпуска в мае я надела синюю мантию и шапочку. Наш университет был таким большим, что для вручения дипломов нас разделили после торжественных речей на группы по специальностям. Вступив на сцену в аудитории имени Жана Пьяже на факультете образования, я посмотрела в зал, чтобы улыбнуться матери и тете Шарлотте. Отыскивая их лица в толпе, я заметила что-то краем глаза. Рыжеволосый молодой человек стоял в стороне от других выпускников, хотя на нем тоже была глянцевая синяя мантия.

Джейсон, брат Мэгги.

– Ванесса? – декан факультета вложил мне в руку свернутый в цилиндр диплом, щелкнула вспышкой камера. Я сошла по ступеням, моргая от яркого света, и вернулась на свое место. До самого конца церемонии я чувствовала, как глаза Джейсона ввинчиваются мне в спину.

В самом конце я повернулась, чтобы еще раз на него взглянуть. Его уже не было.

Но я знала, что пытался сказать мне Джейсон. Он тоже отбывал срок, дожидаясь конца года. В университете он не мог подойти ко мне ближе чем на сто метров. Но никакие законы не ограничивают его передвижения за пределами кампуса.

Через несколько месяцев после выпускного Лесли отправила нескольким из нас электронное письмо со ссылкой на заметку в газете. Джейсона арестовали за вождение в пьяном виде. Мой поступок все еще порождал последствия, это был эффект домино. Но в тот момент я в недолгом приступе эгоизма ощутила облегчение: может быть, теперь Джейсон не сможет выехать из Флориды и найти меня.

Я так и не узнала, что с ним было дальше – посадили ли его или отправили на лечение, или, может быть, он отделался предупреждением, как и в прошлый раз. Но примерно год спустя увидела в метро худую фигуру и всплеск рыжих волос кого-то бегущего сквозь толпу, за мгновение до того, как закрылись двери моего вагона. Молодой человек был похож на него.