Не ссорьтесь, девочки! - Ануш Варданян (2005)

— А я хочу, но мне некого. Все эти юноши, девушки, этот случайный Коррадо — это ерунда, чушь, бред.

— А Сонька?

— А Сонька очень хочет, поэтому и любит всех подряд.

— А как вы думаете, ему она тоже понравилась? — Нонна глядит на Лосеву.

— Да. Мне кажется, да, — говорит Соня.

И Нонна начинает писать.

— Что пишешь?

— Читайте.

Соня читает из-под Нонкиной руки:

«Мужчиной вашей мечты может оказаться каждый: почтальон, коллега по работе, внезапный гость. Никогда не упускайте шанса изменить жизнь. А для этого — действуйте: отвечайте на телефонные звонки, ходите в гости, открывайте дверь незнакомцам, только, конечно, предварительно спросив: «Кто там?» Делайте! Двигайтесь! Жизнь — это движение и общение. Заводите новые знакомства. Если это не ОН, то, возможно, это просто ваш новый друг».

К их столику подходит печальная и очень похорошевшая Лосева.

— А знаете, с кем он говорил по телефону?

— С психоаналитиком, конечно.

— Со своим автоответчиком. Чтобы здесь ему казалось, что ему есть с кем говорить по телефону и кто-то ждет его звонков, а там — чтобы ему казалось, что ему кто-то звонил, когда войдет в пустой дом. Что он кому-то нужен. Понятно?

Глава 9

МОЖНО ВСЕ. НЕЛЬЗЯ ОТКАЗАТЬСЯ

Соня любила оперу. У нее была хорошая музыкальная память и сосед — толстый солист театра «Опера-плюс» с густым баритоном. Что плюсовалось к опере, было неясно, но баритон жил в соседней квартире и пел вполне традиционным способом. Он распевался по утрам в ванной. Начинал с ноты «до» второй октавы и, пока брился, подбирался к следующей. Он часами репетировал за стеной, благодаря чему семья Сквирских хорошо знала мировой оперный репертуар. Он пел на лестнице, встречаясь с Соней. Пел, само собой, в театре, куда частенько приглашал терпеливых соседей. Сониному отцу особенно нравилась партия из «Аиды». «Радамес, ты открыл прохода заднего тайну…» доводило его до колик от смеха. Лерка предпочитала Горького в переложении для оперы: «Мать твою, мать твою, мать твою арестовали…»

Нонна любила драматическое искусство. Когда ей нравилось сценическое действие, из въедливого и скептичного профессионала она превращалась в самого заурядного и благодарнейшего зрителя. Она ревела на «Даме с камелиями» ровно столько раз, сколько ходила на этот спектакль.

Юля с удовольствием ходила только в кино. Она страстно любила гонки на автомобилях, взрывы, жаркие поцелуи и голливудских красавцев средних лет с умеренно седеющими висками. Теперь благодаря Елизавете Александровой Юля пристрастилась к балету. Но Александрова удивила авангардистским начинанием, и Юлька не успела ознакомиться с классическим танцем. Прима неожиданно ушла из Мариинки, прихватив с собой и худрука.

В большом замкнутом дворе у бурой кирпичной стены был установлен импровизированный помост. Под бой и дробь живых барабанов Лиза плела замысловатый и прекрасный танец. Горели факелы, и тень огня плясала на танцовщице, лицах зрителей и глухой стене. Юля, открыв рот, завороженно глядела на сцену, забыв о жвачке. Нонна — вдумчиво и тонко улыбалась, будто ей одной были понятны смысловые глубины, о которых не догадывались ни постановщик спектакля, ни его звезда. Соня не терпела модернизма и потому на каждую музыкальную коду недовольно качала головой и закатывала глаза. Пальцы ее нетерпеливо барабанили по спинке стула Юли.