Не ссорьтесь, девочки! - Ануш Варданян (2005)

— Ничего не понимаю… Нонна Геворкян… И здесь Нонна Геворкян. Это совпадение?

— Вряд ли, — впервые улыбнулась пожилая журналистка.

До показа оставалось семь часов. У Нонны затряслись руки.

— Девочки, мы что, не готовы к славе?

— Готовы, готовы, — радостно ответили подруги.

— Ох!

— Не смей бояться! — приказала ей Соня.

— Ладно, попробую. Шампанского мне! Хоть у меня от него и изжога. Слушайте, теперь я расскажу. — Нонна хлебнула из бокала. — Я вспомнила тут. Я когда маленькая была, страшно завидовала Соньке, что у нее есть фотография артиста Тихонова. Я все думала, как стащить этого Тихонова у нее. Отнять не могу, она вон какая здоровая. И я придумала. Была зима. Мы гуляли на продленке, и я сказала Соньке, что в скамейке много полезных витаминов. Помнишь?

— Ах ты мерзавка. Помню, конечно. Я прилипла языком к скамейке.

— А я, вместо того чтобы бежать за Тихоновым, пыталась ее отодрать. Обе так испугались, что про Тихонова забыли.

— А я где была? — спросила Юля, сожалея, что эти грандиозные события прошли мимо нее.

— Болела!

«Пожалуйста, Юля, больше не болей никогда, не плачь. И Соня. Никогда не хмурься, не гоняйся за призраками любви. У тебя теперь есть настоящая». Сейчас Нонка любила подруг как-то по-особенному. Кроме многолетней привязанности, благодарности и родства, которое Нонна ощущала сердцем, подушечками пальцев, воздухом вокруг себя, она испытывала сейчас чувство, близкое к трансу. Ведь их объединяло теперь не только общее счастье или горе — они их всегда делили между собой — их объединяло общее дело. Нонна хотела для Юли грандиозного дебюта. И она его придумала. Идея с невестами воплотилась в величественную декорацию моста. Мост тоже, в каком-то смысле, «невесть что». Он всегда между, над и поперек. Каждый неповторим, как… Свадьба. Она придумала плакальщиц, которые, голося, хоронили в невесте «девушку», и тех, других, которые воспевали новую женщину. Середина моста служила местом встречи слез и шальной радости.

_____

Почтальон в форменной одежде с телеграммой в руках пробирается сквозь толпу. Телеграмму он держит над собой, как путеводный огонь Прометея, и приговаривает на ходу:

— Софья Сквирская! Софья Сквирская! Здесь Софья Сквирская?! Телеграмма! Телеграмма! Телеграмма! Долго я буду здесь ходить?

Почтальон подпрыгивает. Из толпы точно так же подпрыгивает администратор.

— Тоже ее ищу. Она тут значится как оформитель сцены.

В другом конце зала сквозь гул слышится голос художника по боди-арту:

— Только что здесь были. Вы говорите, что надо, мы передадим.

Почтальон голосит, подпрыгивая:

— Телеграмма.

— Читайте, передадим!

— Нельзя!

— У нас все можно.

— А мне нельзя!

— Ну не читайте. Дело хозяйское.

— Ладно, — соглашается почтальон и, подпрыгивая, читает: «Подписал контракт на год. Преподаю и снимаю фильм о студентах. Счастлив. Люблю. Твой Жорж».

До показа оставалось шесть часов. Соня стряхивала пепел в бокал.

— Жизнь печальна.

— Да ну?! — удивлялась Юля.

— Ох мы и надрались, девицы. — Нонна придвинула Соньке пепельницу.

— Да, пора уже в чувство себя приводить. По последнему бокалу — за победу, — произнесла Сонька.

— Там пепел, — предупредила Нонна.

— Ничего, пепел стерилен. Удивительно все-таки. Сигарета — такая отрава, а пепел — стерилен. Жизнь все-таки удивительна. Я тоже должна повиниться. Только я не помню перед кем? Одна из вас после болезни должна была выйти в школу, а я забыла предупредить, что мы контрольную пишем по алгебре. И вот кто-то из вас, не зная про контрольную, не смог написать ее, эту алгебру, и получил двойку… Только вот кто из вас — начисто забыла.

— Ноник, мы слились у нее в единый организм. Выпьем!