Не ссорьтесь, девочки! - Ануш Варданян (2005)

— Ну и хрен с ней. Новую надо, — тут же радостно напевает: — К новым приключениям спешим, друзья, эй, прибавь-ка скорость, машинист.

— А прошлое кажется сном, — мечтательно цитирует Соня.

— Зачем бередить старые темы. Нужны новые песни о главном! — и вдруг совершенно другим, теплым голосом произносит Лосева: — Я уже Доне все русские песни, какие нашла, отправила — штук двадцать дисков. Он так доволен! Сейчас…

И легко, несмотря на необъятную полноту, бежит за стойку и, порывшись в недрах, возвращается с фотографией Дональда — улыбка во весь формат, только фрагмент ковбойской шляпы торчит.

— Боже, сколько у него зубов! И все свои, — позавидовала Соня.

Лосева ласково целует фотографию:

— Донечка…

На оборотной стороне портрета русские каракули: «Дорогой Лосева! Я тебя хотеть увидеть и помнить. Я учить русский язык. Меня зовут Дональд. Я живу в США. Я вернусь к тебе. Твой котлет есть вкусный. Твой друг Дональд».

— Трогательно, — замечает Юля.

— Молодец. Орел! — хвалит Соня.

— Вернется, жить будет у Лосевой, — пророчит Нонна.

— А я не против, — говорит Лосева так, что после этого хочется помолчать.

Они и помолчали, думая каждая о своем. Однако Нонка продолжала приставать:

— Девочки, с книгой надо что-то решать.

— А давайте ее схороним до лучших времен, — неожиданно предложила Юля.

Соня смотрела на них, как на малых детей.

— Взрослые женщины. О вас в газетах пишут…

— Схоронить? — заинтересовалась Нонна. — Это мысль. Вечером.

Соня устала с ними бороться:

— Ладно, вечером.

— Идет!

Вот все и сложилось. Сонина баня превратилась в ту самую курочку, о которой говорил когда-то мудрый Лейба. Клевала, клевала по зернышку, растолстела и вот теперь несет небольшие, но драгоценные яйца. Слева магазин «Инфернал». Справа за застекленной витриной новая вывеска — «Красный день календаря». И большой плакат, исполненный в манере дидактической советской графики, — счастливая девушка, дородная телом, с косами и бантами, правой рукой отрывает с календаря, висящего на стене, листочек с красным числом, левою же любовно прижимает к груди пакет, в котором безошибочно можно опознать гигиенические прокладки. В магазине продают именно их. Со всего света, разных форм, толщины, цвета и запаха. Где, как не в бане, потерять стыд и торговать этим, исключительно женским предметом.

Молодая женщина внимательно разглядывает содержимое прилавков и говорит улыбчивой, средних лет продавщице:

— У вас большой выбор и цены невысокие.

— Обратите внимание, у нас много сопутствующих товаров — большой выбор трав, гомеопатические средства на все женские случаи.

В магазин один за другим входят двое немолодых мужчин, разрушая миф о чисто женском назначении магазина. Обычно мужчины с неохотой заходят в подобные заведения. Но где, как не в бане, пренебречь привычной скованностью и купить нужную тебе вещь — торговля в бане, где нагота естественна и не возбуждает, облегчает задачу. Один из них дебютант в этом деле. Он стесняется и, наклонившись к продавщице, шепчет:

— Одну упаковку прокладок… Каких, забыл…

— Поздравляю! — кричит второй, который давно уже справился с неловкостью. — Тоже рыбак?

— Нет, меня дочь послала.

— А, прости, отец. Не смущайся. Дело житейское. Я вот заядлый.

— Сейчас. У меня на бумажке записано. Она говорит, что только у вас есть то, что ей надо.

Старик вытряхивает карманы, а продавщица успокаивает:

— Вы не торопитесь. Если только у нас, значит, никуда не денутся.

В магазин заходит Соня.

— Здравствуйте, Софья Викторовна.

— Здрасьте. — Софья Викторовна широко улыбается и, заметив рыбака, пожимает ему руку. — А вот и наш постоянный клиент-оптовик. Зачем пожаловали?

— Мне опять ящик прокладок. Самых толстых. Ультра плюс. Мы с ребятами на неделю на озера поедем.