Ночные тайны - Ганс-Йозеф Ортайль (2006)

Хойкен взглянул на часы. 12.00. Служащие отправились обедать. Он почувствовал голод, но ему совсем не хотелось показываться в большой столовой и отвечать на бесконечные вопросы о состоянии отца. Георг с удовольствием занялся бы сейчас каким-нибудь делом, что-нибудь уладил, например, подготовился бы к встрече с Ханггартнером. Он заставил себя подойти к письменному столу, снял трубку и, набрав номер Байермана, подошел с телефоном к большому окну. Хойкен смотрел вниз, на пестрые вывески небольших кафешек на углу. Раньше в полдень к ним тянулись группки служащих, чтобы покурить и выпить немного кёльнского пива. Однако теперь такие посещения были запрещены, потому что прием алкоголя очень мешал работе.

Байерман поднял трубку. Георг слушал его мягкий, приятный голос, который после нескольких слов зазвучал на легкой, глубокой успокаивающей ноте. Нужно было услышать всего несколько фраз, чтобы понять, что минут через десять Байерман будет в кафе. Он так быстро согласился на предложение Хойкена, словно уже несколько дней только и ждал этого звонка.

Когда Хойкен положил трубку, в комнату вошла Джоанна и, остановившись у двери, спросила, не принести ли ему поесть. Георг услышал ее, но ничего не ответил. Он немного помолчал, задумчиво глядя в окно, а потом сказал:

— Нет, спасибо, Джоанна, мы с Байерманом договорились перекусить в бистро.

Фраза прозвучала глухо, словно он говорил, обращаясь к самому себе, или был погружен в совершенно другие, тяжелые мысли. Возможно, эта интонация задержала девушку, во всяком случае, Хойкен заметил, что она сделала два шага к окну и остановилась. Какую-то долю секунды они были рядом, однако Георг не обратил на это внимания и пошел к столу, чтобы положить трубку на место.

Когда он повернулся, Джоанна все еще стояла у окна спиной к нему. Георг видел ее высокую худощавую фигуру. Она носила четко сидящие на талии брюки и блузку, которая была похожа на белую мужскую сорочку, а может быть, это именно так и было. Ее короткие белокурые волосы напоминали прическу молодой Миа Фарроу из фильма «Ребенок Розмари». Однако они были гуще, к тому же работа наложила на лицо девушки характерный отпечаток, так что теперь она больше походила на Николь Кидман. В офисе Хойкена было очень тихо, никто из них не издал ни единого звука. Джоанна уже давно должна была уйти в приемную, но все еще стояла у окна, безмолвная, словно тень своего шефа.

Она напомнила ему сцену из картины кисти самого Хоппера[3]: одинокая грустная незнакомка смотрит в окно. Когда Джоанна начала работать в офисе, Хойкен иногда пытался интересоваться ее жизнью: замужем ли она, есть ли у нее друг, но до сих пор ничего не знал. Георг даже не знал толком, где она живет, ему было лишь известно, что где-то рядом с церковью Святой Агнессы. Он смотрел и смотрел на девушку, пытаясь запомнить эту живописную картину, и, вместо того чтобы противостоять неосознанному импульсу, шагнул вперед, словно хотел вместе с ней смотреть на этот мокрый от дождя асфальт и трамваи, которые, покачиваясь, катились навстречу друг другу. Возможно, совсем не близость Джоанны, а эти черные брюки и белая мужская рубашка послужили необъяснимым сигналом, но Хойкену вдруг захотелось коснуться черно-белой одежды руками, взять эту девушку и приблизить ее к себе.