На перекрестке - Ирина Быстрова (2007)

Как все-таки странно — всего неделя прошла, а Дания — это уже скорее воспоминание, нежели впечатление. И опять потекла обычная жизнь. Впрочем, сегодняшний день обычным можно было назвать лишь с некоторой натяжкой. Просто потому, что он не задался.

Не задался с самого утра. День из серии «наперекосяк». Ты и так стараешься, и эдак, однако абсолютно ничего не получается, и он так и заканчивается — из рук вон, прямо хоть вычеркивай его из своей жизни навсегда, его и память о нем. Так я думала раньше. Но однажды вдруг поняла: делать вид, что этого дня просто не было, — верх расточительства. Случилось это в период, когда «наперекосяк» в моей жизни вел счет на целые недели. И что? Вот так все их и выкинуть вон? А что мне тогда останется? Может, и в этих смутных временах есть своя прелесть?

Однажды задумавшись над этим, я уже по-иному стала смотреть на незадачливые дни. И прелесть, как ни странно, нашлась. С ними можно сравнивать. Особенно помогает в случае встречи с днями, не окрашенными ничем: ни радостями, ни горестями. Вот течет такой денек мимо тебя, а ты сидишь и стонешь, как от зубной боли: «О, бож-же мой!..» Тоска. И тут — как черт из табакерки, но только черт веселый, скорее такой симпатичный чертик — воспоминание: зато-позавчера-вообще-дело-было-дрянь. И оказывается, сегодня жизнь еще искрится и играет радужными красками. И вот уже улыбка на лице и даже какой-то веселый мотивчик в голове вырисовывается. Словом, что бы мне ни насыпало в этой жизни, все, как выясняется, из разряда необходимого.

«Взрослеешь», — диагностировала Дарья, когда я как-то поделилась с ней этими соображениями. Наверное, да. Вот только когда наступает смутное утро, я реагирую на него не столь философически. Сначала киплю и подпрыгиваю от злости.

Все началось с собрания, которое затеял шеф. Ничего особенного, обычные потуги руководства сплотить коллектив. Коллектив сплачивался без особого удовольствия, как правило, на непродолжительное время, недели на две-три после очередного собрания, а потом все опять шло по-старому. Каждый считал, что он сам себе сценарист, режиссер и оператор, отчего порой рабочий процесс напоминал беготню в сумасшедшем доме. Шеф ломал себе голову, размышляя над тем, как бы все это изменить в лучшую сторону. Иногда жаловался мне. Не понятно, с какой радости. Маркетолог я, маркетолог. Между прочим, я постоянно ему об этом напоминаю. Он кивает, вроде как соглашаясь, но потом опять забывает об этом и опять начинает грузить меня своими управленческими проблемами.

Я размышляла о странностях поведения шефа, а собрание шло своим чередом. Сотрудники в количестве четырнадцати человек, присутствовавшие в кабинете, внимали шефу с серьезными лицами. Все было как обычно. Но вот после собрания…

Скандал родился внезапно. Как смерч в океане. На этот раз не поделили отпуск. Два ведущих менеджера из отдела продаж сцепились не на шутку. Вадик ушел на обед, поэтому в роли миротворцев пришлось выступать нам с шефом. Но ничего у нас не получалось.

— Да пошли вы все! — заорал в сердцах Леня. — Уволюсь на фиг! — и вышел, хлопнув дверью.

— Ур-р-род, — простонала Светка. — Ну, что ему стоит?! — и помчалась пить настойку пиона.

Мы с шефом переглянулись и тоже рванули из кабинета: он — за Леней, я — на кухню, утешать Светку. На менеджерах по продажам весь мир держится, ведь так? А если, не дай бог, уволятся оба? Страшно даже подумать об этом, не говоря о том, чтобы пережить такое в действительности.

На кухне при попытке достать из нижнего шкафчика бутылочку с пионом для Светки из моего нагрудного кармана вывалился новехонький мобильник. Я вздрогнула всем телом и сделала движение, чтобы поймать его, но опоздала буквально на полсекунды, и серебристый телефончик со стуком грохнулся о деревянный пол.

— А! — вырвался задушенный крик из моего горла.

— Ой! — вздрогнула Светка, на миг позабыв о своих проблемах.