Одинокие сердца - Итсасо Мадарьяга (2010)

Шарлотта взглянула на племянницу и все поняла. Одри, чтобы найти себя, нуждалась в резких переменах. Шарлотте это было знакомо. С ней тоже когда-то произошло нечто подобное, но события развивались гораздо более драматично. Шарлотте пришлось начать новую жизнь в тот день, когда Шон неожиданно скончался. Тогда ей показалось, что земля ушла из-под ног и что она не сможет жить дальше. Шарлотта никогда не считала себя сильной женщиной, однако теперь, оглядываясь назад, осознавала, что сумела заставить себя жить полной жизнью, в которой хотя и было много пробелов, но, тем не менее, эта — прожитая ею — жизнь заставляла ее почувствовать гордость за то, кем она сейчас является и чего она достигла. Можно заставить себя быть сильной. Шарлотта именно так и поступила, потому что у нее не было другого выхода. Человеку не дано заранее подготовиться ко всем ударам судьбы, которые его ждут, а если он и попытается это сделать, любая подготовка все равно в конечном счете окажется недостаточной.

Одри, похоже, почувствовала себя раскованно — во всяком случае, гораздо более раскованно, чем в тот момент, когда заходила с матерью в «Роуз-Гарден», стараясь не встречаться с тетей взглядом. Бедная девочка! Она все еще переживает по поводу того, что подумают о ней другие, хотя уже и немного иначе. Когда она, прежде чем поступить в университет, проводила лето здесь, в «Роуз-Гарден», она всем перечила — а то и вообще вела себя вызывающе, — заставляя окружающих обратить на нее внимание. Тогда Одри, видимо, догадывалась, что подобное поведение никак не вяжется с тем, чего ожидают от нее ближайшие родственники, хотя Виолетта и старалась всячески от нее это скрывать. А может, Одри этого и не понимала, потому что была всецело занята попытками как-то выделиться и показать окружающему миру, что она уже взрослая и будет поступать так, как ей заблагорассудится. Одри, сидевшая теперь напротив Шарлотты, была женщиной, которая, образно выражаясь, споткнулась на бегу и, упав, очень больно ударилась, женщиной, столкнувшейся с пазлом, в котором оказалось больше, чем нужно, кусочков, и теперь ей нужно было правильно разложить эти кусочки, выбросив лишние, чтобы восстановить настоящую Одри. Шарлотта вспомнила, как трудно было ей самой когда-то понять это, как трудно было приучить себя довольствоваться тем, что у нее имелось, и — постепенно, шаг за шагом — изучить саму себя и стать человеком, каким ей надлежало быть. Теперь уже не ей, а ее племяннице предстояло справиться с этой нелегкой задачей.

27

Одри проспала всю ночь как убитая. Ей нравилось ощущать, что она вернулась из поездки и теперь дома. Она, правда, была не у себя, а у своей тети, однако разницы Одри почти не замечала. Это был хороший признак.

В щель между шторами проскальзывали солнечные лучи, по которым, даже не выглядывая в окно, можно было понять, что сейчас летнее утро, а потому на улице много света. С кухни до Одри доносились звуки и запахи готовящегося завтрака. Она вдруг почувствовала, что ей очень хочется есть.

«Что мне сейчас нужно — так это, присев у окошка, выпить чашечку вкусного ароматного чая», — подумала она, потягиваясь под простынями.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, она вскочила с постели, накинула халат и направилась к двери. Распахнув ее, Одри едва не столкнулась лоб в лоб со своей тетей, которая принесла ей сюда, на второй этаж, чашечку чая… А замечательные все-таки у тети Шарлотты в доме порядки!

— Ой!.. Извини, тетя Шарлотта! А я как раз собиралась спуститься на кухню и выпить чаю, чтобы набраться сил для нового дня. Ты прочла мои мысли.

— А ты что, забыла, какие в этом доме традиции, малышка? — радостно улыбнулась племяннице Шарлотта.

Затем она протянула Одри принесенную чашку чая. Одри взяла чашку обеими руками и прильнула губами к ее краю.

— М-м-м… — застонала она от удовольствия.

— Как тебе спалось? Хорошо?

— Мне спалось просто замечательно, спасибо.