Одинокие сердца - Итсасо Мадарьяга (2010)

— Однако ты пытаешься добиться того, чтобы она стала первой в нашей семье женщиной, которая получит университетское образование. Что за ерунда! Скажи мне, Виолетта, зачем женщине учиться в университете? Это будет пустой тратой времени и денег! Если Одри хочет изучать искусство, то у нас есть книги, которые для этого могут понадобиться, и можно приобрести их еще сколько угодно. Я не против того, чтобы у женщины имелись какие-то свои интеллектуальные интересы, — совсем не против, — однако женщина всегда должна быть центром семьи, ее опорой, а потому ей не следует заниматься зарабатыванием денег. Это — обязанность мужчины. Мне кажется, тебе не на что жаловаться, Виолетта.

Виолетта слушала Теобальда с напряженной улыбкой, не столько вникая в смысл произносимых им слов, сколько всячески пытаясь подавить назревающую в ее душе бурю.

— Женщинам следует быть скромными, молчаливыми и внимательными. Они должны говорить только тогда, когда им надлежит это делать, и молчать, когда их мнением никто не интересуется. Они обязаны быть превосходными хозяйками, образцом элегантности, и должны, являясь предметом гордости для своих мужей, всегда находиться в их тени, на втором плане. Давать женщинам слишком много свободы — это неправильно. Они попросту не умеют ею пользоваться… В общем, не может быть даже речи о том, чтобы Одри поехала в Италию. Я считаю, что такая поездка ей ничего не даст, не принесет никакой пользы. Музеи есть и в Лондоне. Я не против того, чтобы вы посещали их тогда, когда вам вздумается. А вот о поездке в Италию даже не мечтайте.

Не дожидаясь ответа, Теобальд поднялся, поправил пиджак, слегка наклонил, смотря на Виолетту, голову, и вышел, оставив невестку, изнемогающую от ярости и возмущения, с все той же фальшивой улыбкой на лице.

Ну что ж, ладно, Одри в Италию не поедет. А вот проигрывать в битве за университет Виолетта отнюдь не собиралась. Она сделала над собой сверхчеловеческое усилие, чтобы заставить себя выслушать свекра и ни разу его при этом не перебить. Слава богу, что она сидела далеко от камина и не могла дотянуться до кочерги, иначе… Слушая Теобальда, Виолетта вдавливала в палец иголку, которой вышивала, каждый раз, когда ей становилось трудно сдерживать негодование, и теперь палец был весь исколот и болел… У нее все же имелся козырь, и она не собиралась проигрывать эту партию. Виолетта больше не поднимала дома вопрос об университете, а просто помогла Одри туда поступить — втайне от Сэмюеля и Теобальда. Для этого они с дочерью стали ездить в конце почти каждой недели в Лондон — якобы за покупками, но на самом деле в магазины они почти не заглядывали. А еще они отправились на несколько недель в Кентербери к Шарлотте. Виолетта рассказала сестре о своих переживаниях и горестях, и они уже вдвоем помогали Одри стать студенткой. В конце своего пребывания у Шарлотты Виолетта поняла, какое оружие ей нужно использовать, чтобы добиться согласия своего мужа на поступление Одри в университет.

Услышав от Виолетты о том, что Одри станет студенткой, Сэмюель побледнел — и это, пожалуй, было единственным внешним проявлением беспокойства, которое он себе позволил. Выражение же его лица ничуть не изменилось.

— Что ты сказала, Виолетта? — спросил он, садясь в стоявшее в их спальне кресло.

Виолетта поняла, что вот теперь-то ее муж будет слушать ее очень внимательно. Стоя прямо перед ним с руками, скрещенными на груди, она абсолютно спокойным тоном повторила:

— Я сказала, что Одри поступила в Лондонский университет и что если с твоей стороны или со стороны твоего отца будет предпринята попытка не позволить ей там учиться, я уеду вместе с дочерью из «Виллоу-Хауса» и дам ей возможность заниматься тем, чем она только захочет.