Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

Стараясь не показать, какой тошнотворный холод побежал по ее жилам от слов девочки, Конфетка подтыкает одеяло Софи, поправляет подушку. Собирает и аккуратно располагает на комоде подарки: величественную французскую куклу рядом с неуклюже поникшим ухмыляющимся негритенком; новенький замшевый мешочек Софи, щетку для волос, заколку и зеркальце кладет ровным рядком, который замыкает подзорная труба. И наконец ставит на комод книгу.

«Приключения Алисы в Стране чудес» – написано на обложке. Но Софи уже провалилась через кроличью дыру беспамятства в свою собственную тревожную страну.

Тук-тук.

– Мисс Конфетт?

Тук-тук.

– Мисс Конфетт?

Тук-тук-тук-тук.

– Мисс Конфетт!

Она рывком садится в постели, хватая ртом воздух в ужасе и смятении.

– К-кто там? – окликает она мрак.

– Это Клара, мисс.

Конфетка трет глаза шершавыми подушечками ладоней, надеясь увидеть солнечный свет, если проморгается.

– Я что… проспала?

– Пожалуйста, мисс Конфетт, мистер Рэкхэм велел мне войти.

Дверь распахивается, Клара входит в комнату, высоко подняв руку с горящей лампой. Ее форменное платье измято, всклокоченные волосы венчиком окружают голову. Обычно непроницаемое или самодовольное лицо Клары сейчас искажено мятущимися тенями и неприкрытым страхом.

– Мне приказано удостовериться, что в вашу комнату никто не приходил, мисс.

Конфетка тупо моргает, всматриваясь в Клару сквозь пышные рыжие пряди собственных нечесаных волос, жестом выражает Кларе согласие на исследование географии своей комнатушки. Та сразу освещает лампой все четыре угла, смотрит здесь, там, здесь, там, заставляя свет и тени драматически метаться по стенам. Серьезной сосредоточенностью она напоминает размахивающего кадилом католического священника.

– Вы меня простите, мисс, – бурчит она, приоткрывая дверцу гардероба.

– С Софи все в порядке? – спрашивает Конфетка, которая уже зажгла лампу на столике. Три часа ночи, отмечает она.

Клара не отвечает, лишь изображает экстравагантный реверанс, приседая так низко, будто королеву приветствует. И лишь в последний миг до Конфетки доходит, что никакой это не реверанс – Клара собирается заглянуть под кровать.

– Позвольте, я вам помогу! – поспешно говорит Конфетка, наклоняясь так, что вся масса ее неприбранных волос свешивается до самого пола. Опершись на локоть, она запускает другую руку в сумрачное пространство под кроватью, отпихивая дневники как можно дальше, где они покажутся просто хламом.

– Мои извинения, мисс, – ворчит Клара и быстро покидает комнату.

Сразу после ее ухода Конфетка выпрыгивает из постели и одевается. Теперь она слышит, что дом охвачен шепчущим, суматошным волнением. Двери открываются и закрываются; в щелку под собственной дверью она видит хаотические вспышки света… Быстрее, быстрее, волосы просто невозможно причесать, их давным-давно надо было подстричь, но кто это сделает? От былой челки не осталось и следа; требуется уйма шпилек и заколок, чтобы держать их под контролем… Где туфли? И почему никак не застегивается корсаж; наверное, рубашка сбилась под ним…

– Темная комната! – кричит Уильям откуда-то снизу. – Вы что, оглохли?

Женский голос, неопознаваемый и еле слышный, защищается: «Все комнаты темные…»

– Нет же, нет! – выкрикивает Уильям, явно в состоянии безумной тревоги. – Та комната, в которой раньше… Ах да, ты здесь тогда еще не работала!

Его тяжелые шаги удаляются по коридору.

Конфетка уже привела себя в пристойный вид – более или менее – и со свечой в руке выбегает на площадку. Прежде всего она несется к Софи, но, заглянув в ее комнату, видит, что ребенок крепко спит – или притворяется, что спит.

Лишь на обратном пути Конфетка замечает нечто совершенно поразительное и необычное – дверь спальни Агнес приоткрыта. Конфетка бежит вниз на голоса.