Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

– О, разумеется, разумеется, – заверяет его Уильям и тоже встает. Так и не придя ни к какому соглашению, они пожимают друг другу руки, при этом Уильям стискивает пальцы Керлью как только может крепко, желая показать, что человек он вовсе не слабый.

Но довольно об этом. Сколько же может Уильям разочаровывать тех, кто за ним наблюдает? Не такой уж он и бесхарактерный, как полагают все они! И Уильям, верный принятому им прежде решению, наконец поднимается по лестнице в свой кабинет, где лежат, ожидая его, документы компании «Парфюмерное дело Рэкхэма». Пришло время взять быка за рога.

Усевшись за письменный стол, Уильям один за другим берет желтой бумаги конверты за украшенные печатями уголки и вытряхивает из них содержимое. И пока он вглядывается в образовавшиеся перед ним кучки бумаг, у него вызревает план: он будет брать документы один за другим, не соблюдая никакого порядка, и просматривать их так быстро, как только получится. Все, что ему требуется, это туманное понимание того, на чем держится дело. Неопределенное представление все же лучше, чем никакого. Вязнуть в подробностях – занятие пагубное; самое правильное – прочесть все, пусть даже половины и не поняв, ухватить самую суть. В школе он справлялся с задачами и посложнее, не так ли?

Уильям берет из ближайшей к нему кипы верхний документ и приступает к чтению. Настроение у него самое скверное, он ждет и не может дождаться, когда эта бумажка начнет изъясняться удовлетворительно. Какое, однако, пугающее обилие слов… Кто бы мог подумать, что старик знает их столько? И многие к тому же написаны с ошибками – как это неприятно! Однако хуже всего другое: возможно ли, чтобы такое обилие имен существительных вызывало в воображении так мало картин? Возможно ли, чтобы такое обилие глаголов наводило на мысль о столь немногих заслуживающих совершения действиях? Это превосходит всякое разумение. Однако Уильям не сдается.

Миновав десяток строк, дойдя до середины одиннадцатой, глаза Уильяма натыкаются на интересное слово «сочность», вновь обращающее его мысли к женщине с Силвер-стрит, к Конфетке, к тому, как она, быть может, ахнет, услышав, что ему требуется. Да пусть ее ахает, лишь бы сделала! В конце концов, что она…

Однако он отвлекся. Глубоко вздохнув, Уильям вновь обращается к началу документа, на сей раз мысленно прочитывая каждое слово вслух.

Обароты упали с прошлого года на 15 %. Многие не руш. в основе своей, но осып. Заказано у Копли 4 гросса. Наил. хватило на 60 из 80 акров.

?Купить у Копли еще наил.? Доброе имя Рэкхэма. Ясно будет по первым галлонам. Сушильне нужна новая крыша —? В субботу после полудня если рабочие соглосятся. Слух о праныре из тред-юниона.

Цена навоза выросла на 2 %.

Дойдя до этого места, Уильям выронил лист, и тот упал между его колен на пол. Этот свод нечистых стратагем, эта интимная близость к навозу – ему их не вынести, он должен освободиться от них.

И все-таки выхода у него нет. Отец сказал, что если он не хочет возглавить империю, то волен искать себе другую работу – или же поразить всех и всякого нежданным успехом в одном из тех «джентльменских» занятий, о которых он так много рассуждает.

Уязвленный этим воспоминанием, Уильям внутренне препоясывается для новой попытки взять документы Рэкхэма штурмом. Быть может, дело не в содержании их, а в загадочных отцовских сокращениях. И если уж бумаги твои должны заполняться бессвязными каракулями, так нельзя ли хотя бы писать чернилами черными, а не бледно-синими и блекло-коричневыми? Или порядочные чернила обошлись бы старому скопидому на девять пенсов за галлон дороже?

Уильям роется в бумагах и, добравшись до самого низа, обнаруживает нечто, представляющееся ему документом более основательным: солидно переплетенную брошюру. К его изумлению, документ этот оказывается «Новым лондонским жуиром. Путеводителем для мужчин с полезными советами начинающим». Так вот где он скрывался!