Женщины в лесу - Татьяна Поликарпова (2003)

А подходили они тем временем к неприятному месту. Справа от тропы густокудрявый молодой дубняк вдруг кончился, и открылась за ним довольно широкая низина. Крымское солнце над ней торжествовало во всей своей силе, вытягивая из сырой, подтопленной здесь ручьем земли могучие, выше человеческого роста, лопухи. Не такие, как у нас, репьевые, а круглые, похожие на листья гигантского просвирника. А еще больше походили они на японские зонтики — они площе, чем листья просвирника, у которых вороночка возле черенка.

Под такими зонтами могло бы укрыться целое кабанье стадо вперемежку с барсами…. Было жутко вступить в эти непроницаемые травяные джунгли. Но когда женщины остановились и невольно замолчали, собираясь с духом, тишина и равнодушный покой окружающего подстегнули их сильнее явной угрозы, и, не сговариваясь, они громко и дружно запели «Смело, товарищи, в но-о-гу» и зашагали в такт маршу. Не сбиваясь пели, пока пересекали низину. А ведь каждая знала, что это похоронный марш, хоть и революционный. Но уж тут было не до тонкостей.

Зато после низины лес, как бы в награду им за мужество, переменил обличье. Тропа пошла вверх от низины, из распадка, да круто взялась, стала жесткой, каменистой — уж не отмостка генуэзцев, а сама скала держала ее, и вокруг все просветлело, исчезли сумрак и сырость: тут начинался старый лес с деревьями высокими, стоящими редко. Взгляд между ними проникал далеко вглубь, не упирался в непроглядь. Стало куда веселей. Хотя и здесь, на свету, земля, укрытая слоем старой латунно-серого цвета листвы, не радовала ни цветком, ни былинкой.

Женщины снова примолкли, до боли в глазах вглядываясь в лесную, пестрящую стволами даль, представляя себе, как помчится на них с горы литое кабанье стадо во главе с секачом, выставившим на полметра вперед свои желтые клыки. Дубы, старые дубы здесь росли, сыпали желудями — кабаньей радостью.

Петь, правда, пытались, но на подъеме вверх не хватало дыхания. Вере пришлось остановиться, чтобы перевести дух.

— Э-э, нет… Не идет, ребята… Давайте лучше просто разговаривать. Рассказывать. Ну что-нибудь. Истории. Только не страшные. Приятные такие… И — погромче.

— Ну да, чтобы зверь слышал, — кивнула Инна и тут же начала, громко и раздельно выговаривая слова, будто называя тему на школьном уроке: — Как мы с Линой ездили в Финляндию.

Лина так же громко и раздельно подхватила:

— Да, в Финляндию. И это было действительно очень приятно.

На этом рассказ о Финляндии закончился. Вера подождала, подождала и тоже сделала громкое и четкое заявление:

— Да! Нам со зверем исключительно интересно! Правда же, зверь?

Девушки засмеялись. Потом Лина серьезно объяснила:

— Наверное, мы с Инной выбираем самое-самое приятное. А это трудно сразу выбрать… Знаешь, Инна, наверное, вот что… Мне кажется, эта страна достигла дизайнерского совершенства. Вся, до последнего своего кусочка. Мебель, одежда, архитектура… Ну вся: село, город, хутор. Особенно деревянные постройки… Даже сам пейзаж…

— Нет, Лина, это еще не самое прекрасное и приятное, — вкрадчиво, словно бы исподволь подбираясь к главному приятству, сказала Инна. — А самое приятное вот что: там, в Финляндии, очень хорошо быть женщиной. — И, повысив голос: — Зверь, ты слышишь меня? Мало того что чувствуешь себя женщиной, убеждаешься, что это — хорошо!

Глаза ее блеснули зеленым русалочьим огнем, искоса, лукаво она глянула на Веру. Любуясь ею, Вера засмеялась:

— А ведь это тоже признак экологической и дизайнерской грамотности, — заметила она, — но таким девчатам, как вы с Линой, я думаю, экология везде благоприятствует!