— Спасибо, — поклонилась она через стол, — спасибо, Арам… — запнувшись, она глянула в визитку, как в шпаргалку, — Вар… петович! Большое спасибо! — И, повернувшись к журналистке, объяснила простодушно: — Он, оказывается, нейрохирург! Профессор! Арам Варпетович! — твердо и без запинки выговорила теперь. — А меня, — обратилась она к нему, — зовут Зоя Михайловна. Я работаю главным бухгалтером производственного объединения, — и она назвала какое-то очень сложное объединение, — но у нас, к сожалению, нет визиток. Так вот, не додумались. А как удобно… А я, Арам Варпетович, первый раз встречаю такого доктора, как вы.

— Пусть и дальше так будет, — сказал серьезно Арам Варпетович и поднял бокал. — Пусть встречи с людьми моей профессии будут только такими: случайными… за накрытым к беседе столом…

И все выпили.

— Как хорошо вы сказали: за накрытым к беседе столом! — сказала журналистка, блеснув влажно небольшими карими глазами.

Она внезапно похорошела: разгладился, посветлел лоб, все лицо словно бы протерли, в нем, только что тусклом, ожили краски: волосы, казавшиеся серыми, стали белокурыми. Из блеклой женщины неопределенных лет возникла блондинка с карими глазами, не старше тридцати.

— Кто сказал, что пить вредно, — заметил физик, — тот враг рода человеческого, прежде всего — женщин. Они хорошеют от вина. — И галантно склонил голову: — Предлагаю тост за женщин.

— Юноша! Скромно пируй и шумную Вакхову влагу с трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай, — произнесла нараспев журналистка.

— Какой красивый ритм, — заметил доктор и вопросительно посмотрел на нее.

Она поняла:

— Это Пушкин… Наверное, из Анакреонтических песен… Подражание древним…

— С водой пусть мешают наши враги! — воскликнул горный инженер и взялся за графинчик физика, кивнув ему: — Я сейчас закажу.

Физик даже не успел ответить ему, только глянул пристально. А Зоя Михайловна снова свела свои черные брови, углы рта опустились обиженно, во взгляде читались и испуг, и неприязнь. Инженер поднял на нее глаза и, ничуть не смутившись ее взглядом, весело спросил:

— Ну как, полегчало? Порядок! Сейчас танцевать будем!

И подмигнул ей, поднося бокал к губам.

— Греки были и в этом мудры, — заметил Арам Варпетович, — сухое чистое вино, смешанное с водой, приносило лишь здоровье.

— Ха-ха-ха! Сухое, да еще с водой! Бр-р-р! — передернул плечами инженер. — А?! Ты только представь себе! — обернулся он к своей спутнице. И та послушно, хоть и негромко, рассмеялась.

— Отчего же? Дело вкуса, — возразил физик, поглядывая на Зою Михайловну. Он явно предлагал ей себя в союзники. — Греки были людьми здоровыми, чистыми, их и малая доза хмеля приятно возбуждала и… открывала глаза на привлекательность женщин. — Он, что называется, одарил Зою Михайловну признательным взглядом. — А хмельное безумство они не уважали.

— По работе и траты! — Инженер чуть подался вперед, навис прямыми широкими плечами над столом. Красивые глаза недобро сверкнули. — Мы — проходчики. Из Горной Шории. И не дай никому бог, что нам выпадает… Во так вот. — И он резанул себя ребром ладони по горлу. — Во так в воде! Ключевой. Подземной. И — всякое там… Сегодня жив… А завтра… Она знает, — кивнул он на спутницу. И вдруг успокоился. — Каждому свое, не судите.

Он поднял бокал с розовой от «бычьей крови» водкой: — За профессию! — И, не дожидаясь других, выпил.

— Брось-ка ты, Пал Иваныч! — засмеялась его спутница. — Давно уж забои-то свои на чертежах проходишь! Когда-когда спустишься в шахту. Он давно инженером, — обратилась она к обществу.

Видимо, ей хотелось возвысить его в глазах сотрапезников, а вино усыпило бдительность.

Павел Иванович, с треском двинув стулом по плиточному полу, откинулся назад, как бы для того, чтобы лучше приглядеться к подруге, и смерил ее взглядом сверху вниз, снизу вверх…

— Вот думаю, — медленно заговорил он, — зачем я тебя взял с собой? А? Ты не знаешь?