Ее секрет - Наташа Лестер (2019)

– Ты имеешь в виду ту самую речь, в которой я призвала всех присутствующих в зале мужчин позволить своим женам тратить как можно больше денег на губную помаду?

Эверетт рассмеялся.

– Да, ту самую. Я всегда знал, что та женщина, с которой я познакомился в дождливую ночь в гостинице, когда-нибудь станет выдающейся личностью.

Неужели он действительно сказал это? Она взглянула на него и вдруг почувствовала, как ее охватило желание. Она пожалела, что не может перегнуться через столик и ослабить узел его галстука, расстегнуть верхнюю пуговицу у него на рубашке, услышать, как у него перехватит дыхание, и убедиться в том, что он хочет ее так же сильно, как и она его. Но она не могла этого сделать.

– Прости меня. – Лео взялась за свою сумочку. – Мне не следовало приходить сюда. Я разрушаю тот хрупкий мир, который мы с тобой смогли обрести.

– Что до меня, то я не обрел никакого мира, – сказал Эверетт, глядя на нее. – А ты?

– Ты обрел его. Вместе со своей дочерью.

Эверетт кивнул.

– Да. И мы с тобой встретились, чтобы поговорить о ней.

– Пожалуй, я возьму себе еще кофе.

– Лео, – проговорил Эверетт голосом, которого ей так недоставало, – не тем резким тоном, как вчера вечером, а другим, словно нежно проводя рукой по ее обнаженной спине. – Ты еще не выпила этот.

Лео обвела взглядом торговый зал, на мгновение задерживаясь на сонных лицах тех, кому пришлось подняться ни свет ни заря, кто не мог позволить себе позавтракать в другом месте, и их тарелки с застывшей готовой едой – и поняла, что не сможет рассказать ему здесь то, что собиралась.

– Идем со мной.

Эверетт последовал за ней наружу, и они молча зашагали по Бродвею, оставляя позади квартал за кварталом, пока не дошли до Чайнатауна. Лео свернула на Канал-стрит, которая встретила ее запахами рыбных лавок, лотков с едой и неистребимым ароматом благовоний. Здешние обитатели уже проснулись, хотя было еще очень рано. В крики лоточников вплетался голос Джуди Гарленд, напевающей «Где-то над радугой», который, словно обещание, выплывал из раскрытых дверей одного из домов.

– Что мы делаем? – поинтересовался наконец Эверетт.

– Это здесь, – коротко ответила Лео.

Она первой пошла по проезду, петлявшему между многоквартирными домами и фасадами в классическом греческом стиле, перечеркнутыми черными полосами пожарных лестниц, похожих на разобранные рельсы на дороге в никуда. Они подошли к очередному лестничному пролету, и Лео стала спускаться по нему.

– Это бар, в который я иногда заходила выпить, – вместо объяснения сказала она.

Эверетт остановился на нижней ступеньке, обводя взглядом величественную комнату, стены которой были задрапированы шелком с золотыми нитями. С потолка свисали бумажные фонарики, тихонько раскачиваясь на сквозняке, который пробрался вслед за ними в открытую дверь. Столы и стулья были покрыты черным лаком, а вдоль барной стойки стояли восточные фарфоровые вазы с распустившимися пионами. За столиками кое-где еще сидели люди, будучи, очевидно, не в силах поверить, что уже наступило утро и что им пора расходиться по домам. Лео присела за столик.

К ним подошла официантка, готовая принять заказ, словно с их стороны было вполне естественно зайти в бар в половине седьмого утра, и именно поэтому Лео и пришла сюда. По собственному опыту она знала, что подогретое рисовое вино было достаточно крепким, чтобы опалить кому-нибудь брови, и потому она с улыбкой наблюдала, как Эверетт взял свой бокал, одним махом осушил его и скривился, когда жидкий огонь обжег ему пищевод. Лео расхохоталась.

– Мне следовало предупредить тебя, – сказала она, опрокинув внутрь свой бокал и поморщившись, когда он опалил ей нёбо. – Проклятье, первый стакан всегда идет хуже всего.