Пропавшая жена - Шейла О'Фланаган (2020)

– О ее решении, когда она дала согласие отключить твоего отца от приборов. Она сидела там каждый день и знала, что он никогда не очнется, что его там больше нет… Но он все еще дышал, а пока человек дышит, надежда остается. Но Кэрол поняла, что эта надежда фальшивая, и приняла очень смелое и трудное решение, чего родители твоего отца ей не простили. И вот я, когда смотрю на Агнесс, думаю: вдруг она вспомнит меня сейчас, и тебя вспомнит, и все вспомнит… Но ее память как обрывок бумаги на ветру, и моя надежда на ее возвращение равна надежде на то, что этот обрывок бумаги опустится на землю и окажется романом.

Имоджен молчала.

– Впрочем, прости, – спохватилась Берти. – Ты позвонила, ты хочешь со мной о чем-то поговорить, а я загрузила тебя такими депрессивными речами. Какие у тебя новости? Все в порядке?

– На самом деле моя жизнь сейчас стала несколько сложнее, – ответила Имоджен.

– В каком смысле?

Имоджен колебалась. Она не посвящала Берти в подробности своих отношений с Винсом, потому что не хотела волновать ее, а еще потому, что ей было страшно неловко признаваться, что она совершила ужасную ошибку, особенно учитывая, как Берти и Агнесс обе буквально влюбились в него на свадьбе и все время твердили ей, какой он настоящий джентльмен. И сейчас ей совсем не хотелось вдаваться в неприятные подробности.

Она набрала воздуха в грудь: «Я ушла от Винса».

– О, Имоджен! Но почему? Что случилось?

– Он оказался не таким человеком, как я думала, – ответила Имоджен.

– Это ваше общее решение?

– Нет.

Имоджен начала рассказывать и выдала Берти очень сокращенную версию событий. Когда она закончила говорить, на том конце провода повисло долгое молчание: «Но… но, шери[13], почему же ты просто убежала? Почему не подала на развод, не наняла хорошего адвоката, чтобы…

– Все не так просто, – перебила Имоджен. – Он… он бы не дал мне уйти. Не отпустил бы.

– Но он же не мог бы держать тебя силой.

– Я понимаю, это звучит безумно, Берти, но я в некотором роде именно этого и боялась.

Снова последовала долгая пауза, после которой голос Берти зазвучал как сталь: «Ты имеешь в виду… он что, поднял на тебя руку?»

– Нет, нет, никогда, Винс никогда пальцем меня не трогал! – поспешно заверила ее Имоджен. – Он не такой. Совсем нет. Тут другое. Ну как бы это… одним словом, он умеет заставить меня делать то, чего я делать не хочу.

– Как?

– Не могу объяснить. Так получается. Я собираюсь сделать одно, а после разговора с ним делаю совсем другое. Но мне абсолютно точно, на сто процентов надо было уйти от него, и поэтому я действовала по своему плану.

На этот раз Берти молчала так долго, что Имоджен начала подозревать, что их разъединили.

– Ты здесь? – спросила она.

– Да, да. Я думаю. Надо было тебе позвонить мне раньше, солнышко. Если были проблемы, я бы могла помочь.

– Не думаю. Не в этом случае. Лучше было уйти, никому ничего не говоря.

– А что же твои вещи? Твои друзья?

– У меня не так много вещей. И еще меньше друзей.

– Из-за него?

– О, Берти… – Имоджин вздохнула. – Я потеряла себя и всех своих друзей. И мне нужно было уйти, потому что, если бы я осталась, я бы загнулась. А если бы сказала ему, что хочу развестись ну так или иначе, то развод никогда бы не состоялся.

– Поверить не могу, что ты мне ничего не сказала, – в голосе Берти слышалась настоящая обида. – Я понимаю, что мы давно не разговаривали по душам, Имоджен, но я думала, что это из-за того, что ты была слишком занята и тебе было не до нас.

– Вовсе нет! – воскликнула Имоджен. – Просто Винс… Ему не нравилось, когда я разговаривала с людьми из моего прошлого.

– Но я не человек из твоего прошлого! – возразила Берти. – Я твоя семья!

– Он так не считал, – сказала Имоджен. – Он никого не считал моей семьей, кроме самого себя конечно.