Сладкая месть - Джейн Кренц (2020)

Эмили с беспокойством разглядывала пятна:

– Позвонить Гривзу?

– Нет, не надо – ни Гривзу, ни кому-нибудь еще. – Саймон со стуком поставил чашку с блюдцем на ближайший столик. – Какого черта вы решили, что вправе раздавать подобные обещания леди Канонбери и миссис Пеппингтон? Как, черт возьми, вы собираетесь их выполнять?

– Она не собирается выполнять никаких обещаний, поскольку их не давала, – мягко заметила Араминта, и в глазах ее заиграли насмешливые искорки. – Она собирается посмотреть, как это сделаешь ты, Саймон.

Граф сверкнул на тетушку свирепым взглядом и вновь обернулся к Эмили. Похоже, его жена совершенно уверена в себе, отметил он. Он явно был к ней слишком снисходителен последнее время.

– Не угодно ли вам объясниться, миледи?

Эмили откашлялась.

– Мне хорошо известно, почему вы хотите обрушить свое возмездие на Канонбери и Пеппингтона, Саймон. Ваша тетя мне все объяснила, и вы имеете полное право наказать их.

– Очень рад, что вы это признаете.

– Дело в том, милорд, – мягко продолжила Эмили, – что эти джентльмены уже много страдали, и, право же, не стоит усугублять их несчастье.

– В самом деле? И как же они страдали? – процедил сквозь зубы Саймон.

– У лорда Канонбери, по-видимому, больное сердце. Доктора предупредили его, что он может не протянуть и года. Кроме того, в последние несколько лет он потерпел ряд крупных финансовых неудач. Единственная радость его жизни – внучка. Помните ее? Та, которой стало дурно и которая упала в обморок при вашем появлении в бальном зале?

– Допустим, помню.

– Бедняжка ужасно боялась, что граф Блэйд собирается потребовать ее руки, желая отомстить ее деду, – пробормотала Араминта.

– Чепуха, – возразила Эмили. – Как я уже говорила Селесте, Блэйд никогда бы не женился на молодой леди, склонной к обморокам. Ну так вот, внучка – самая большая радость в его жизни. Он хочет использовать прибыль от рудных разработок, чтобы обеспечить ей приданое. Если вы погубите Канонбери, она останется без единого пенни. Я знаю, вы не допустите, чтобы бедная девочка осталась бесприданницей.

– О господи! – пробормотал Саймон.

– А что касается Пеппингтона, я с глубоким огорчением узнала, что три года назад в результате несчастного случая на верховой прогулке погиб его любимый сын. И видимо, единственное, что теперь поддерживает несчастного, – это сознание, что его внук обещает стать весьма деловым человеком, проявляющим большой интерес к фамильным землям. Пеппингтон надеется оставить ему хорошее наследство.

– Не вижу, почему я должен проявлять хоть какой-то интерес к будущему внучки Канонбери и внука Пеппингтонов, – заметил Саймон.

Эмили мимолетно улыбнулась.

– Я знаю, милорд. Сначала я тоже не слишком задумывалась над этим, но потом начала размышлять, какую важную роль в жизни человека играют его дети и внуки, если вы понимаете, что я имею в виду.

Саймон глядел на нее не отрываясь.

– Нет, я не понимаю, что вы имеете в виду. О чем вы сейчас вообще говорите?

– О наших детях, милорд. – Эмили скромно отпила чаю.

На мгновение Саймон потерял дар речи.

– О наших детях? – выдавил он наконец. И тут его охватило небывалое, неведомое ранее возбуждение. – Уж не говорите ли вы мне, что ждете ребенка?

– Ну, пока я этого утверждать не могу. Скорее всего нет. По крайней мере сейчас. Но полагаю, это скоро случится при наших отношениях. – Эмили порозовела, но по-прежнему улыбалась.

Араминта вздрогнула и поперхнулась чаем.

– Прошу прощения, – сказала она, с трудом хватая ртом воздух.

Саймон не обратил на тетушку никакого внимания. В этот миг он думал только о том, как начнет округляться Эмили, вынашивая его ребенка. Он вдруг понял, что до сих пор не слишком-то задумывался о будущем. Все его планы сконцентрировались на прошлом. А теперь Эмили сидит здесь и говорит, что у нее могут быть дети. Его дети.