Визажистка - Ольга Клюкина (2003)

Вера недоуменно тряхнула головой, и внутри сразу что-то тихо зазвенело, напоминая любимую игрушку детства — калейдоскоп. Встряхнешь трубку, посмотришь в глазок, а там каким-то образом уже без твоего участия сложился другой, еще более красивый узор, а потом — третий, десятый…

Однажды в детстве Вера не выдержала, расковыряла картонную трубку и увидела перед собой на столе горку неровных, тусклых стекляшек…

Но в данном случае картинка не изменилась: Вадим Александрович сидел в ее комнате на стуле, в длинном кожаном пальто, и ждал, когда Вера очнется.

«Антоша, я же просила никого не пускать. Какой же ты после этого охранник?» — хотела упрекнуть сына Вера, но почувствовала, что не может выговорить ни слова: горло буквально горело огнем, было трудно не то что дышать, но даже говорить.

— Я на одну минуту, — сказал строго Вадим Александрович. — Знаю, что вы больны, но мое дело не терпит отсрочки. Мне позвонили и сообщили, что именно у вас в доме можно найти что-то из моих пропавших бумаг. И даже сказали, где именно искать. Может, вы сами вспомните?

— Что? Нет, я ничего не знаю, — прошептала Вера и глупо спросила: — А кто позвонил? Александр?

— Этот мерзавец не представился, — сказал Данилов-старший, так холодно поглядев при этом в глаза, что Вера еле заметно передернулась от озноба. — Но может быть, вы мне сами отдадите мои вещи? Это может кое-что изменить в вашей судьбе. Вы что, ничего не понимаете?

— Нет, — сказала Вера честно. — Ничего. Я ничего у вас не брала. Ничего не знаю.

Вадим Александрович встал, прошел к книжной полке, затем в его руках мелькнули какие-то белые листки.

— Вот. Как и сказали — именно здесь. Но не все. Самого главного здесь нет. Ну, и как вы это можете объяснить?

— Не знаю. Но я не брала! Кто-то подложил. Марк. И вообще — все они… Послушайте, но это ужасно!

— Вспомните, кто в эти дни был у вас дома, — помолчав, сказал Вадим Александрович. — Вы кого-нибудь подозреваете?

— Ленка… Борис. Да, Борис — он же знаком с «алкеевцами». Но он не мог, я точно знаю. А еще… милиционеры. Молоденький как раз разглядывал книжную полку и все время молчал. Я еще подумала: зачем он вообще пришел? Это он, точно. Да, его кто-то подослал. А я не брала, нет…

— Значит, вы утверждаете, что не выносили документы из моего дома?

Вера помотала головой и начала сбивчиво рассказывать про звук, похожий на сигнал пейджера, который она слышала за стеной. Отец Александра слушал ее не перебивая, но лицо его по-прежнему выражало недоверие — оно было отчужденным и хмурым.

А она вдруг в мельчайших подробностях вспомнила горьковатый запах туалетной воды, исходящий от тела Александра, его странную комнату, оклеенную плакатами, картой мира, картинками с видами неизвестных городов, лежащие на книжной полке морские раковины, кораллы, куски горных пород, запыленные сувенирные машинки… Это была самая обыкновенная детская комната с разбросанными повсюду игрушками, в которой ребенок пытается укрыться от взрослой жестокости и коварства.

И тут Вера поняла, что она больше никогда в жизни не увидит этой комнаты. Но главное — она больше никогда не увидит Александра. Почему? Объяснить это было невозможно, но дело обстояло именно так. Она внезапно увидела это и заплакала громко и безутешно.

Вера последний раз стояла у окна этой комнаты, смотрела на ночной двор, медленно падающий снег…

— Что с вами? Не надо, что вы, — несколько смягчился Вадим Александрович.

— Но… погодите! — подняла она голову. — Да, снег и машины во дворе. Я еще вот что вспомнила: когда мы все выходили из дома в загс, машин было две, а ночью — три. Да, три, и одна совсем недавно подъехала, красная «девятка»… Господи, но почему я только сейчас про это вспомнила? Наверное, там и был тот, кто потом украл документы.

— Почему вы думаете, что она только что подъехала?