Визажистка - Ольга Клюкина (2003)

— Я же говорю — снег! Весь день был снегопад, и две машины к ночи были похожи на сугробы, а эта стояла и поблескивала, можно было даже разобрать, что она красного цвета. Мне кажется, когда мы с Александром вошли в квартиру, там уже кто-то находился. Не знаю, сколько человек, но один из них — с пейджером, который забыл отключить. А приехали они на этой красной машине… Можно попробовать опросить соседей, может быть, кто-то еще что-нибудь видел? Ух!

И Вера перевела дух, как будто одолела сейчас высокий подъем, и откинулась на подушку.

— А вы помните точно, во сколько зашли в дом?

— Да. Примерно без десяти минут девять. В машине были часы, и я по привычке посмотрела время.

— А во сколько вышли?

— Примерно… через час или чуть больше.

— И все это время вы искали свою сумку?

— Почему же? Мы… разговаривали.

— Понятно. Он по-прежнему не упустит ни одной юбки, — проговорил Вадим Александрович с неожиданной злостью. — Мерзавец!

— Зачем вы так? На родного сына! Конечно, он мне говорил, что у вас сложные отношения… Теперь я его понимаю.

— Начать с того, что не родного, а приемного… А что он там говорил… Скажите, а Александр был здесь, у вас дома?

— Но… зачем вам…

— Пока я спрашиваю только одно — да или нет? — властно повысил голос Вадим Александрович. Только скажите мне честно — это очень важно для вас.

— Он был здесь. Но… неужели вы можете подумать, что это он своровал документы у… своего отца? Или… почти отца? Это невероятно!

— Я тоже так думал до последней минуты. Но теперь я в этом не сомневаюсь. Не думаю, чтобы он испытывал ко мне какие-нибудь чувства. Разве что как к конкуренту…

— Но только не впутывайте Александра в свою политику. Он ненавидит политику.

— Может быть, — спокойно подтвердил Вадим Александрович. — Но зато любит баб и деньги. И по всей видимости, деньги он стал любить еще больше, если пошел на это… Ведь я поверил ему, что он и впрямь приехал из-за свадьбы сестры, я почти ему поверил… Продажная тварь!

— Но где сейчас Александр? Я уверена, что он все вам объяснил бы! Что вы такое говорите? Зачем? Вы все — злые, жестокие, вы все просто помешались на своих деньгах…

— Где? — очнулся Вадим Александрович от тяжелой задумчивости. — Во Франции, наверное. Уехал. И теперь он нам ничего не объяснит. Думаю, остальные бумаги тоже там… если он их, конечно, еще не продал моим врагам. Сам-то он, может быть, и не сумеет, но вот его жена… Да, скорее всего так и есть. Хорошо еще, кто-то из его помощников, догадавшись, что он всех кинул и смылся, решил выжать из меня хоть какие-то копейки, пообещав сообщить, где хранится часть моих вещей. И назвал ваш адрес.

— Подождите. Вы сказали: его жена? Разве он женат? — ошарашенно спросила Вера.

— Ну да. Диана. Но не принцесса, разумеется, отнюдь. А вы хотите сказать, что ничего про это не знаете? Три года назад весь город только и говорил про это. Или вас тогда в Саратове еще не было?

— Да нет, была. Но я была… в школе. Погодите, а какая Диана? Сестра Юлии Семеновны и Марка?

— А вы как думаете? Тогда наш влюбленный в дамочку, старше его лет так на пятнадцать, тоже изрядно наколобродил. Но все же не так, не так… Послушайте, да у вас сильный жар! Вам плохо? Может, вызвать «скорую»?

— Нет, ничего не надо, оставьте меня, — прошептала Вера, кутаясь в одеяло и потом вообще на всякий случай накрываясь с головой, прячась от всего мира.

Почему-то всякий миф, вымысел неизбежно заканчивается возвращением в исходную точку. Тот, кто когда-то появился из камня, окаменевает. Тезей, сын морского бога, не умирает от ран, а именно под конец тонет, то есть возвращается к своему отцу.

В таком случае Александр тоже должен когда-нибудь смешаться с безликой базарной толпой, стать никем.

Но для этого он должен умереть в ее душе. И теперь он умирал под ватным одеялом — в корчах и муках.