Услышав столь уверенное заявление, Чейз с трудом подавил в себе удивление… и озадаченность. Неужели Джиллиан вглядывалась в его лицо в поисках тонких шрамов? Неужели изящные пальчики, которые нежно гладили его волосы в больнице Пуэрто-Валларты, на самом деле были пальцами убийцы, ощупывающими его в поисках свидетельств пластической хирургии, чтобы убедиться, что он не призрак?

Сейчас Джиллиан Кинкейд совсем не походила на убийцу. Она выглядела любящей женой, защищающей своего мужа от обвинений с такой же храбростью, с какой она защищала его несколько дней назад от смертельного вторжения зла. На борту «Морской богини» Джиллиан как-то удалось растопить лед, который грозил его уничтожить, и сейчас она стойко выдерживала холодный пристальный взгляд темных глаз Брэда, но она тоже нуждалась в помощи.

Потому что, по мнению Чейза, она мужественно пыталась выиграть безнадежную битву против правды, и потому, что Брэд был прав: он действительно самозванец.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Брэд? — наконец спросил Чейз. — Как бы мне этого ни хотелось, я не могу заставить себя вернуть мою память.

— А как насчет физических доказательств?

— Анализ крови? Отпечатки пальцев?

— Я думаю, у полиции есть и то и другое.

«Да, у них есть. Но и то и другое абсолютно идентично тому, что было у моего брата-близнеца».

Чейз спокойно встретил вызывающий взгляд кузена и, немного выждав, протянул ему свои сильные руки ладонями вверх, предлагая этим жестом взять как отпечатки с его пальцев, так и кровь из его вен.

— Будь моим судьей, Брэд. — Чейз помолчал, давая своим словам возможность проникнуть в сознание кузена и ожидая его реакции. Но темные глаза Брэда были такими же непроницаемыми, как и его собственные. — У меня нет ни малейшего представления, кто я на самом деле. Я этого не знаю. До сих пор я верил в то, что вы все мне говорили: я Чейз Кинкейд, но если это не так, то мне как никому хотелось бы узнать правду.

— Нет, — возразила Джиллиан, подвинувшись к Чейзу и положив руки ему на плечо. — Он Чейз, Брэд. Он наш Чейз.

— Чейз был более упитанным.

— Согласна, — кивнула Джиллиан. — Но не забывай, что он прошел через тяжелые испытания и черты его лица стали более жесткими и, как мне кажется, более суровыми. Но глаза, Брэд, и руки остались у него прежними. Глаза и руки у него единственные в своем роде. Глаза, руки… и сердце. Я знаю это, потому что это единственное, что у него осталось после несчастного случая.

Взгляд Брэда смягчился.

— Ты говоришь, что у него сердце Чейза, Джиллиан? Как ты можешь быть в этом уверена? Ты всегда говорила, что не знаешь…

— Хватит, — вмешался Эдвард. — Этот разговор слишком затянулся.

Джиллиан бросила на отца благодарный взгляд, затем повернулась к Чейзу:

— Ты — Чейз. Я это знаю. Тебе не надо доказывать свое сходство с кем бы то ни было. — Щеки Джиллиан порозовели, когда она встретила внимательный взгляд серых глаз, и, внезапно осознав, что все еще судорожно сжимает его плечо, она быстро убрала руки, но ее решительности не поубавилось, когда она посмотрела на человека, который выдвинул такие поразительные обвинения. — Я не позволю тебе устанавливать его идентичность, так и знай.

— Я так же сильно, как и ты, хочу, чтобы Чейз вернулся, Джиллиан.

— Он вернулся, и через три дня мы уезжаем на Бора-Бора.

— Отлично. — Брэд с улыбкой поднял руки, сдаваясь. — Отлично. — Продолжая улыбаться, он посмотрел на Чейза и спросил как ни в чем не бывало: — Ты примешь участие в нашей встрече с Питером Далтоном?

— Да, если ты не против. Только как наблюдатель, если, конечно, к тому времени память ко мне не вернется.

— Я не возражаю. Ты читал «Путешествия сердца»?

— Вполне допускаю, — пожал плечами Чейз. — Но так как я ничего не помню, то надеюсь прочесть этот сценарий, когда мы прибудем на остров.