Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Луи, — чуть поклонившись и взяв ладонь Хадижи, парень запечатлел на ней символический поцелуй.

— У вас просто светские манеры, месье — отставив ногу и подметая асфальт невидимой шляпой, фыркнула Одетта, дразня приятеля.

— Ну, рядом с такими прекрасными дамами, — гордо выпрямившись ответил Луи.

— Не обращай внимание, — рассмеялся Жак, — Они вечно обезьянничают, у меня еще не было ни одного спокойного утра, впрочем, как и ночи, — Пошли скорей. Месье Грегуар ненавидит, когда опаздывают.

— Вы живете втроем? — оглянулась на новых знакомых Хадижа.

— Ага, снимаем вместе квартиру. А ты что подумала? — посмотрел на нее Жак.

— Ничего, — покачала головой Хадижа, напоминая себе, что теперь она не в строгом Фесе, а в демократическом Париже.

— Ты уже выбрала направление?

— Конечно! Мои планы не поменялись — «Рисунок».

— Я так и думал, — улыбнулся Жак.

— Догнали! — с обоих сторон к ним присоединились Луи и Одетта.

— Ну, что, Хадижа? — серьезно посмотрел на нее Луи, подходя к дверям в Академию,

— Добро пожаловать в мир искусства, — он с поклоном пропустил новую знакомую вперед.

Сделав глубокий вдох, девушка вошла в большой холл, выложенный прямоугольной яшмовой плиткой, где по периметру стояли статуи античных богов, а стеклянная крыша с фаской пропускала естественный дневной свет в самый центр большого зала. Студенты уже разделились на небольшие группы и следовали в свои мастерские.

— Нам сюда, — кивнул Жак в сторону, открывая красивую деревянную дверь, из-за которой тут же потянулся густой запах краски и растворителей, — Добро пожаловать в мечту, — шепнул он подруге, когда Хадижа проходила мимо него.

Она лишь выдавила из себя улыбку, ощущая как руки трясутся, а ноги подкашиваются от накатывающего волнения и страха.

— Рассаживайтесь по местам, — скомандовал месье Грегуар, невысокий мужчина лет сорока в твидовом пиджаке и больштх очках, — Сейчас вы завершите те наброски, что принесли с собой, и десятерых из присутствующих к себе в мастерскую возьмет месье Мерьель.

Все, кто был здесь, дружно вздохнули.

— Остальным придется выбрать иные направления.

Хадижа сжала кулаки — попасть к Мерьелю все равно что учиться у современного Леонардо да Винчи или Микеланджело. Она просто обязано попасть в эту десятку.

— У тебя все получится, — услышала она шепот Жака, который сел недалеко от нее. — Удачи.

— Тебе тоже, — выдохнула она, посмотрев на друга, и занялась картиной.

Где-то через два часа в мастерскую зашел мужчина. Он был в обычном свитере и потёртых джинсах. На вид ему было сорок с небольшим, максимум, сорок пять, но возраст нисколько не портил его, а даже наоборот. В нем чувствовалась мужская уверенность и это, пожалуй, роднило его с Зейном. В его внешности явственно угадывалось что-то восточное.

— Это месье Мерьель, — шепнул ей Жак.

— Он араб? — спросила Хадижа.

— Говорят, его отец был арабом, а мать — француженкой.

Дальше они разговаривать не могли, так как художник пошел по рядам, осмотрев рисующих студентов. Те вздрагивали, кисть нервно дергалась, и они украдкой смотрели на мастера, который оценивал картину в течение пару минут и шел дальше.

У мольберта Хадижи месье Мерьель остановился непроницаемым выражением лица задумчивого критика, по которому нельзя было точно определить, нравится ему или нет. Правда Хадиже показалось, что, когда он увидел на ее полотне развалины и пустыню у самого горизонта, то едва заметно вздрогнул и перевел взгляд на девушку. Хадижа встретилась взглядом с прозрачными, как речная вода, глазами, что смотрели на нее с долей удивления, но мужчина ничего не сказал, а, тихо выдохнув, пошел дальше.