Две женщины и мужчина - Кей Хупер

— Мы так думаем, — ответила Фейт, с трудом сохраняя спокойствие. — К сожалению, я не могу вспомнить, что именно мы расследовали. И я поняла из своих… видений, что похитители Дайны требовали от нее то, что, как они думали, есть у нее… или у нас. Мне кажется, что бы это ни было, его взяла я, хотя понятия не имею, где я это нашла и что с ним сделала. Но, должно быть, это что-то важное, так как они… мучили Дайну, пытаясь заставить ее рассказать, где это находится.

Кейн конвульсивно дернулся, но не повернулся. Бишоп, глядя на друга, обратился к Ричардсону:

— Все это, несомненно, связано между собой. Вы что-нибудь узнали о том, кто стрелял в Фейт позавчера вечером?

Неужели это было только позавчера? Фейт казалось, будто с тех пор прошли годы.

— Квартира, находящаяся прямо напротив этой, пустует. Дверь была не заперта, и осмотр квартиры показал, что кто-то пробыл там минимум несколько часов. С того балкона попасть в цель было нетрудно даже в грозу. Но я не могу сказать, целился ли стрелявший в Фейт или просто в освещенное окно.

— Разве здание не должно было охраняться?

— Вроде бы да, хотя кто знает? Пожарная дверь на нижнем этаже была не заперта. Ветер во время грозы едва не сорвал ее с петель. В принципе, в квартиру мог проникнуть любой. — Ричардсон тяжело вздохнул. — Думаю, через час новости о находке тела Дайны начнут распространяться. Мы опечатали помещение, но, когда я уходил, там уже собирались репортеры. Боюсь, это станет главной сенсацией в полуденных новостях.

— И нас начнут осаждать журналисты, — добавил Бишоп.

— Это неизбежно. — Детектив посмотрел на Кейна. — Вознаграждение в миллион долларов подогрело их интерес, но теперь, когда нет шанса его заработать…

Кейн круто повернулся к ним:

— Шансов сколько угодно. Я выплачу миллион до последнего цента любому, кто укажет путь к похитителям Дайны.

Ричардсон нахмурился:

— Надеюсь, ты не намерен объявлять об этом таким образом, Кейн. Нельзя выплачивать вознаграждение тому, кто только «укажет путь». Нам нужны конкретные доказательства, которые можно предъявить в суде.

— Улики, которые приведут к аресту и осуждению преступников, — подтвердил Бишоп.

— Это мои деньги, — заявил Кейн, — и я могу пообещать их кому захочу.

— Тебя могут обвинить в том, что ты сознательно подвергаешь людей опасности, — вежливо, но твердо возразил Ричардсон. — Эти ублюдки ясно продемонстрировали, что пойдут на все, чтобы убрать с пути тех, кто им помешает. Неужели ты хочешь подставить под удар кого-то еще?

Кейн не ответил. На его измученное, осунувшееся лицо было страшно смотреть.

— Я хочу видеть Дайну, — снова сказал он.

— Не стоит, Кейн, — мягко сказал Бишоп.

Но Кейн даже не посмотрел на него. Его взгляд был устремлен на Ричардсона.

— Я хочу ее видеть. Ты отвезешь меня туда или мне придется звонить шефу полиции?

Ричардсон бросил взгляд на Бишопа, ища у него помощи, но тот уже понял, что отговаривать Кейна бесполезно. Детектив снова вздохнул:

— О'кей, я тебя отвезу. Бери пиджак, и поехали, пока репортеры не расположились лагерем у твоего порога.

Кейн вышел из комнаты.

Ричардсон сердито посмотрел на Бишопа:

— Много от вас помощи, нечего сказать!

— Ему нужно видеть ее. Иначе он не успокоится.

— Вы хоть представляете себе, Бишоп, как она выглядит?

Агент кивнул:

— Представляю, но это ничего не меняет.

— Ладно, позвоните в морг и скажите Коннерсу, что мы едем туда. Скажите ему, пусть сделает все возможное, чтобы она выглядела по-человечески.

Представив себе изуродованное тело Дайны, Фейт издала слабый стон и закрыла глаза.

Казалось, Ричардсон собирался извиниться, но потом беспомощно взмахнул руками и направился к Кейну, ожидавшему его у входной двери.

Кейн вышел не попрощавшись.

Когда дверь за ними закрылась, в комнате на несколько минут воцарилось молчание.