Призраки озера - Карен Робардс

Дверь снова распахнулась, и на веранде появилась Келли. Гневный взгляд Мэлори обратился к ней.

– Мэлори, мне так жаль! – успокаивающе проворковала Келли, направляясь к разъяренной будущей невестке. – Дорогая, Хлоя не должна была так поступать, но…

– Но что?.. – Мэлори все еще с трудом выдавливала из себя слова. – Она не должна была так поступать, и точка! Она швырнула в меня вазой с цветами только из-за того, что я показала ей картинку из журнала, на которой были платья подружки невесты. Я подумала, что оно бы ей подошло. Если бы я не пригнулась, она убила бы меня! Ее нужно показать психиатру!

– Ну что ты, Мэлори! Она, конечно, трудный ребенок… Да еще в переходном возрасте…

Рука Келли потянулась к мокрым волосам и платью Мэлори, и та на мгновение закрыла глаза. Казалось, она собралась с силами, сделала глубокий вдох и только после этого открыла глаза.

– Я все понимаю. – Теперь голос Мэлори звучал спокойнее. – Поверьте мне, Келли, я стараюсь быть снисходительной. Стараюсь подружиться с ней. Я полностью перекроила свое расписание за последний месяц, чтобы мы почаще были вместе. Я беру ее играть в теннис. Вожу в бассейн. На уроки музыки. Сегодня днем я отменила важную поездку в Батон-Руж – осмотреть имение ценой в полмиллиона долларов лишь для того, чтобы купить вместе с ней все необходимое для школы. Я стараюсь изо всех сил, Келли.

– Я знаю, дорогая. – Келли сочувственно покивала головой и снова заворковала: – Пойдем, дорогая, высушим одежду, а потом подумаем, что нам делать. Падчерица – это очень непросто…

Келли встретилась глазами с Оливией, в ее взгляде была просьба о поддержке. Оливия догадалась, что ее просят посмотреть, где Хлоя, и понимающе кивнула. В глазах Келли мелькнуло облегчение, и она прошествовала с все еще разгневанной Мэлори в дом.

Положив в коробку фотографию, которую все это время держала на коленях, Оливия спустилась по ступенькам. Она с неохотой отправилась выполнять немую просьбу Келли. Хлоя – не ее ребенок, и ребенок не самый легкий. Как, по мнению Келли, она может справиться с девочкой, когда ее собственный отец, бабушка и будущая мачеха не могут этого?

С другой стороны, сейчас некому отправиться за Хлоей, а у нее, Оливии, – восьмилетняя дочь и соответствующий материнский опыт. Конечно, ее Сара – совершенно другая. Сара ни разу в жизни не выкидывала ничего подобного.

А вот с самой Оливией такое случалось. Оливия припомнила вспышки ярости, которые она направляла на бабушку, Келли, даже на Сета. Сара никогда так агрессивно не проявляла своих эмоций, а вот Оливия могла.

Поднявшись на вершину утеса, где они оказались с Сарой по пути домой, Оливия смотрела невидящими глазами на серебристую гладь озера, расцвеченную лиловыми пятнами водяных гиацинтов, и вдруг пришла к неожиданному выводу.

Хлоя была строптивой, своенравной девочкой, но и она, Оливия, в ее возрасте, и даже старше, была точно такой же.

Потому что ощущала себя нелюбимой, никому не нужной. Это открытие поразило Оливию до глубины души. Дело именно в этом. После того как умерла мать, Оливия ни разу больше не почувствовала себя любимой.

И именно поэтому вела себя так вызывающе.

Ступеньки на склоне утеса были мокрыми, а значит – Оливия это точно знала, – скользкими. Она осторожно спустилась по ним и так же осторожно пошла, обходя лужи, вдоль тропинки, уводящей к озеру. Она вспомнила фразу из какого-то фильма про Индиану Джонса: «Змеи? Почему именно змеи?» Из всех мест, куда могла отправиться Хлоя, почему нужно было выбрать именно озеро?

Потому что такова жизнь. Не важно, как сильно ты стараешься уйти, убежать, не важно, сколько углов тебе удалось обойти, в конце концов ты обязательно окажешься лицом к лицу с самим собой.